Белая акула

— Да, но если Андрей все-таки умрет, любое наказание, которое она получит, будет недостаточным.

— Андрей жив, вряд ли он умрет, и вообще, это не тебе решать.

— Сейчас — мне, а другого такого шанса, скорее всего, не будет.

— Саша!

Он хотел ее остановить, но не знал, как. Из своего нынешнего положения Ян не мог перехватить ее быстро, а если бы она выстрелила… Он помог бы ей это скрыть. Ян понимал, что так нельзя, и вряд ли сумел бы принять эту сторону Александры, но он не позволил бы отправить ее за решетку.

Вот только как им работать дальше, если они не смогут больше доверять друг другу?

Возможно, Александра поняла это, а может, помогло то, что она посмотрела на бледного, настороженного Кирилла, наблюдавшего за ней. До нее наконец дошло, что любое ее решение влияет не только на ее жизнь, но и на жизни очень многих людей. Она убрала пистолет и мрачно позволила:

— Вызывай своих, да и медиков тоже. Думаю, сегодня нам предстоит немало объяснений.

Тут она не прогадала. Близнецы ведь не вели это дело официально… да и дела никакого не было даже близко! На уровне полиции, никто и никогда не связывал Татьяну Глебову с покушением на Андрея. Так что досталось Яну крепко, и спасло его только то, что в защиту близнецов выступали показания свидетеля и съемки скрытой камеры.

Ну а дальше их участь облегчили еще и откровения Татьяны. Она, сама легко выносившая приговоры, была убеждена, что Александра попытается избавиться от нее, стоит ей только оказаться на свободе. Александра ее страх развеивать не спешила. Так что Татьяна сделала все, чтобы остаться под защитой тюремных решеток.

Преступная схема, которую она придумала, рисковала стать гениальной, да только не успела развиться. По большому счету, покушение на Андрея стало первой «пробой пера» для Татьяны и ее союзников. Дальше дело было бы поставлено на поток… но не сложилось.

Работая с людьми на курсах личностного роста, она давно уже заметила особую породу — тех, кто был переполнен сытой скукой, считал себя лучше других, не был скован строгими моральными принципами. С ними Татьяна начала встречаться чаще, постепенно убеждая их, что есть «мы» — умные, добрые, прекрасные, а есть «они» — ничтожные, злобные, мелочные, напрасно занимающие место на планете. Есть люди, которых можно и нужно убивать.

Человек со здоровой психикой не поверил бы, что кого-то удастся в этом убедить. Именно убедить — без ломки, без наркотической зависимости, без психологической травмы в анамнезе. Но Ян за годы работы полицейским на всякое насмотрелся. Он прекрасно знал, как некоторые люди поразительно легко отпускают себе грехи, давая лицензию на убийство. Точнее, на отстрел бракованных особей — что-то в этом роде. Дефективных. Мутантов. Под это определение могли подогнать любого неугодного. Совесть все еще сопротивляется, царапается? На нее можно наклеить лейкопластырь с надписью «Так лучше для всех остальных людей!». Ну а если для всех лучше, кем-то можно пожертвовать. И не раз.

Главным достоинством Татьяны было то, что она поняла эту правду о людях и научилась пользоваться ею. Самостоятельно она все равно не решилась бы организовывать нечто столь серьезное, как убийство людей. Но она сообщила о своих задумках отцу, и Константин Ливкович поддержал ее начинания. Он-то полностью осознавал, какая золотая жила кроется в сети убийц, не связанных друг с другом, не вызывающих подозрений у полиции… неуловимых! Ситуация, когда убийцей может стать кто угодно, — мечта преступника.

Но прежде, чем это превратилось бы в бизнес, Татьяне полагалось все тщательно продумать и проверить, для этого отец выделил ей в помощники трех своих доверенных людей. Продолжая организовывать себе семинары, она определила, что ее паства делится на три группы.

Первой были те, кого она не могла привлечь к преступлениям никак и никогда. Они приходили на ее курсы от любопытства или от скуки, иногда даже не один раз, но они ею не восхищались и от нее не зависели. Таких людей оказалось большинство.

Вторыми были люди, которые готовы были посодействовать ей из любопытства, однако ни на что серьезное не годились. Нарушение закона они воспринимали как квест, а доверенную им тайну хранили с подростковым энтузиазмом. С их помощью Татьяна могла передавать послания от одного наемника другому — лично, через случайные встречи в городе и служебные телефоны. От них же она порой получала возможность хранить где-то украденные вещи, пользоваться квартирами, расположенными по нужным адресам, ездить на чужих машинах. Эти люди давали инвентарь, но всю схему преступления никогда не знали по той простой причине, что на первом же допросе они легко посыпались бы, если бы следователь был чуть умнее кактуса.

Ну а третьей группой, самой малочисленной и самой важной, были те, кто способен на убийство. В них Татьяна старательно и долго питала чувство собственной значимости, убеждала их, что они невероятно уникальные и им дозволено все. Вот такие готовы были лишать жизни, причем не за деньги, а за идею. Татьяне оставалось только подкинуть им эту идею, аргументировать ее, и система заработала бы.

Но испытать свое детище при жизни отца она не успела — Константин Ливкович был убит. Это не просто ранило Татьяну, она, обожавшая отца, была раздавлена, она не могла думать ни о чем, кроме мести. Но кому мстить? Тогда ей казалось, что в смерти Ливковича повинна только его малолетняя любовница, а ее он убил сам. Конечно же, Татьяна знала, чем занимается ее отец, она просто считала это его личным делом.

Она уже начала успокаиваться, когда до нее дошел слух, что к смерти Ливковича может быть причастен Андрей Шереметьев. Татьяна знала многих знакомых отца, и они ее знали, так что Полина Смолина приложила усилия, чтобы дочери погибшего стало об этом известно. Смолина наверняка полагала, что к ней придут с вознаграждением, и она сможет не только наказать Андрея, но и неплохо нажиться на этом.