Белая акула

— Понял, выезжаю сейчас же, скоро буду у вас.

Как он и ожидал, Александра все слышала, потому что вопросов она не задавала, сестра сразу направилась в прихожую. Она хлопнула себя по бедру, подзывая Гайю, и пес тут же подчинился.

— Считаешь, разумно тащить его с собой? — только и спросил Ян.

— Как показывает опыт, в непонятных ситуациях лучше с Гайей, чем без него. Если что — оставим в машине.

Они выехали рано, и в других обстоятельствах город еще тонул бы в утренних пробках. Но карантин накладывал свои правила, теперь выбраться из дома было куда сложнее, это дарило близнецам свободные дороги — и возможность попасть в клинику как можно скорее.

В машине они молчали, каждый думал о своем. Ян подозревал, что сестра боится за Андрея. Да, директор сказал им, что все в порядке. Но вдруг солгал? Не со зла, а чтобы успокоить, подарить им еще несколько бесценных минут надежды до того, как они прибудут в больницу. Ведь по какой-то причине он позвонил именно Яну… Так что успокоиться Александре предстояло, лишь когда она лично убедится, что Андрей жив, хоть и не здоров.

Ян же, к своему удивлению, думал о Лиле. Не сказать, что она была так уж ему дорога. Да все их общение свелось к паре случайных встреч в больничных коридорах и одному совместному обеду! Причем она его пригласила, не наоборот. Это было после той проклятой драки, и Ян был готов рычать на весь белый свет. Лиля заметила это и уговорила его присоединиться к ней в обеденный перерыв, пообещав его отвлечь.

Он сильно сомневался, что у нее хоть что-нибудь получится — и ошибся. Лиля обладала каким-то невероятным чутьем: она разбиралась в чужих эмоциях лучше иных психологов. Вряд ли она этому училась, скорее, она просто принадлежала к людям, способным на такое интуитивно. Она понимала, что он чувствует, и безошибочно подбирала правильную реакцию, при которой невозможно было не улыбнуться.

Ян уже знал, что Лиле двадцать семь лет. Но помнить об этом во время разговора с ней было сложно, и вовсе не из-за внешности. Она просто сохранила совершенно детское умение смотреть на мир наивно, смеяться весело и ожидать от жизни лучшего. В тот момент это действительно помогло, и Яну больше не хотелось придушить Жильцова в какой-нибудь подворотне, чтобы спасти от него человечество. Одной крысой больше, одной крысой меньше — человечество даже не заметит!

Нельзя сказать, что после того обеда отношения между ними принципиально изменились… и что между ними были отношения, если уж на то пошло. Но теперь, когда оказалось, что в больнице произошло нечто странное и опасное, Ян с удивлением обнаружил, что беспокоится за медсестру.

Когда они добрались до клиники, на парковке уже стояла служебная машина полиции, посторонних на территорию не пускали, но к близнецам по звонку Яна вышел лично директор. Держался он неплохо, но был непривычно бледен, и его рука, протянутая для рукопожатия, подрагивала.

— Идемте, — пригласил он. — Близко нас не подпустят, там уже работают эксперты, но издалека посмотрите… для общего представления.

Гайю все-таки пришлось оставить в машине, и пес отнесся к этому с неизменным смирением. Но к близнецам вопросов не было, им дежурные и слова не сказали. Яну и Александре только и оставалось, что поспешить за директором.

Здание больницы было невысоким и старым, однако свои лифты здесь имелись — наверняка добавленные при реконструкции. Это было суровой необходимостью и для перевозки лежачих пациентов, и для облегчения жизни пациентам, которые ходили сами, но с трудом. Большинство тех, кто лечился и работал в больнице, пользовались либо этими лифтами, либо большой и удобной центральной лестницей.

Однако были в клинике и запасные лестницы — предусмотренные старым проектом и оставленные на случай пожарной тревоги. Пользовались ими только сотрудники, да и то редко, потому что лестницы были тесными и куда более темными, чем центральная. Но вот если нужно было быстро переместиться с одного этажа на другой в пределах одного крыла, эти лестницы помогали.

А сегодня медбрата, решившего пойти коротким путем, ожидал крайне неприятный сюрприз… Оставалось лишь порадоваться, что нашел это он, потому что у кого-то из пожилых уборщиц при таком зрелище и сердце могло не выдержать.

Директор провел близнецов через центральную лестницу на третий этаж, оттуда — к боковой лестнице. Спускаться по ней они не стали, но могли разглядеть, что творится на площадке между этажами.

Первым, что бросалось в глаза, был красный цвет. Кровь — и много, достаточно, чтобы залить маленькую площадку и зловещими водопадами пролиться вниз, оставляя на своем пути алые разводы. Струилась кровь из тела, замершего в центре площадки, беспомощного, как будто сломанного… Тела крупного мужчины, подтянутого, очевидно сильного. Способного, кажется, справиться с любым противником, а теперь безвозвратно мертвого.

Однако самым чудовищным был не труп и даже не эти кровавые моря. Гораздо больше пугали два предмета, лежащие среди алых брызг на разных концах подоконника. Предмета… как странно было думать так о частях человеческого тела.

Подоконники на здешних окнах были низкие и широкие, на таких и сидеть можно без проблем. Теперь же один из таких подоконников походил на алтарь, без труда вместивший два кровавых подношения. Слева лежала нижняя челюсть, вырезанная умело и аккуратно. Справа — какая-то кровавая тряпка, которая другому показалась бы непонятной, а Ян распознал в ней человеческий скальп. Труп на лестничной площадке лежал лицом вниз, но отсутствие кожи на голове просматривалось даже так.