Ординатор Альфа вызвал ее к себе впервые. Лорхен видела его только несколько раз, да и то, можно сказать, мельком. А тут вдруг личная аудиенция.
Альфа казался более мягким и «приземленным», чем «богоподобный» Омега. И голос его не разносился, подобно иерихонским трубам. Но вместе с тем, Альфа пугал. Было в нем что-то чуждое.
Когда Лорхен вошла, он преобразился в какого-то старенького человечка, и мастер-инженер вдруг вспомнила, где видела его: это был Старичок-Боровичок. От столь неожиданного открытия Лорхен бросило в холодный пот.
«Так вот кто такой Баюн! Твою налево!» — Лорхен досадно поморщилась.
— Послушайте, Лорхен: он «…не верит, он не опирается слепо на чужие авторитеты, он доверяет только собственному мышлению, он орудует разумом!» Как думаете, о ком это?
Альфа положил на стол томик Гейне.
Лорхен пожала плечами.
— Обычно, я мало что читаю, — пояснил он. — Не в моей это природе.
Девушка почему-то кивнула.
— Я вызвал вас для выдачи «индульгенции», — улыбнулся Ординатор. — Хотите ее получить?
— Хочу, — устало согласилась она, не понимая, шутит ли Альфа, или нет.
— Замечательно! — тот улыбнулся. — Может, тогда исповедаетесь?
— Не поняла.
— Очистите, так сказать душу.
Он приблизился.
— Скоро финальные титры. Я, думаю, вы бы хотели, чтоб ваше имя не осталось в стороне.
— Хотела бы, — кивнула Лорхен, все равно не понимая Ординатора.
— Тогда расскажите мне о том, как на «юге» появился Принцепс.
— Омега сказал, что это часть плана совета…
— Какого совета? Вашего с Кутхом и Баюном? Вы сознаете, что сотворили?