О, как же хотелось снова оказаться у озера. Старичок-Боровичок сыграл злую шутку, вернув Андрея назад.
«Отомстил, сволочь!.. Отомстил за все те дни, проведенные в психушке… И пусть я фактически не участвовал в процессе его лечения, но я, как и все, его осудил за отказ от Ритуала».
Андрей сделал глубокий вдох.
«Не надо забывать, что я воин! — резко ответил он сам себе. — Да, воин! И не надо говорить о напыщенности фразы!»
Андрей открыл глаза.
Перед ним сидел средних лет мужчина. Лицо его — маска. Маска терпения и доброты. Маска понимания и любви.
Его выдавали глаза. Глаза потерявшего цель в далеком-далеком прошлом… Наверное, в детстве.
Андрей представил, какой сейчас ужас этот человек должен испытывать, глядя в его глаза. И этот страх, будто змея, уверенно заполз тому в сознание.
Смотреть в глаза безумца действительно страшно. В них нет той привычной логики обыденности. В них что-то иное.
Это как сидеть пред бешеной собакой и не знать, какой фокус она сейчас выкинет: то ли пробежит мимо, то ли укусит.
— Здравствуйте! — повторил мужчина. Голос его на миг дрогнул.
За ним стояли двое. Он вспомнил о них и сделался чуть увереннее:
— Андрей Станиславович… вы меня узнаете?
— Меня зовут Велор.
Реакция была однозначной: мужчина покосился на своих помощников, и подал им сигнал.
— Велор? Удивительное имя… Что вы делаете, Велор?
— Генрих Максимович, — усмехнулся Андрей, — вы все равно не поймете.
Кажется, собеседник не ожидал, что к нему обратятся по имени.
— Может и пойму. Не стоит сразу отказываться от беседы, — настаивал он. — Может, проедем ко мне. Все обговорим.
— Я не хочу что-либо обговаривать.