— А вы его поехали встречать в аэропорт только 15 февраля?
Сарычев неохотно кивнул головой.
— Таким образом, на целых три дня он получил полную оперативную свободу. А вы говорите — клоун…
— Товарищ генерал… — в сердцах начал было бригадир.
— Что? — грубо оборвал его Грибин.
— Если Качерис — неустановленный оперативный сотрудник, то я — балерина.
— Слышишь, как твои соколы зоркие заговорили, — обратился Грибин к Сарычеву. Ловлю тебя на слове, — повернулся он к бригадиру. Если установим Качериса как сотрудника ЦРУ, ты у меня пачку балетную наденешь и станцуешь в моем кабинете.
— Не станцую.
— Посмотрим. Все свободны.
Бригадир вместе со своими «наружниками» дружно встали из-за стола и покинули комнату. Вслед за ними поднялся и заместитель «девятки».
— Зря вы так. Антонов наш старейший «наружник», легенда, можно сказать. А вы ему «пачку балетную наденешь», — уже на выходе сказал Сарычев.
— Ну, извинись перед ним за меня.
— Нет, это уж вы сами.
Грибин ещё раз бросил взгляд на «доску почёта». Затем подошёл к ней поближе и сбоку от общей группы приколол десятую по счету фотографию Качериса.
— Что, блять, Майкл, играть со мною вздумал? — зло выругался Грибин, глядя на ущербное лицо архивариуса.
Жечков даже не мог припомнить, когда в последний раз он так сильно напивался. Внешне все было культурно: на кухне, с закуской, в компании с женой. Однако, рюмка за рюмкой нарезался он капитально. Оставшись один на кухне потным, жарким июльским вечером, он мысленно формулировал письмо или текст речи, которые должен и обязан был высказать «Федосееву».
Во-первых, хотелось сказать, что ему очень жаль, что он вообще ввязался в эту мутную, полную интриг историю. По его мнению, пропажей старшего офицера КГБ, пусть даже и с семьёй, должна заниматься контрразведка и только она, а привлечение к этому делу прокуратуры носит показной, декоративный характер.
Во-вторых, Жечков хотел заявить, что он умывает руки. Параллельно с расследованием исчезновения семьи Шадриных ему удалось пресечь преступную деятельность опасной банды. Однако, привязывать эпизоды разбоев Сунгоркина-Самохина к делу Шадриных он не намерен, поскольку у него нет для этого оснований.
В-третьих…. А в-третьих, Жечков хотел предъявить «Федосееву» доказательства измены Жечкова, но у него их не было. Как оказалось, вся его предыдущая работа была ориентирована на обеление Шадриных, хотя с самого первого посещения его квартиры ему как следователю было ясно, что тот просто сбежал из Союза. Так какого черта продолжать этот спектакль?
Водка крепко ударила по голове, и Жечков решил передумать все на трезвую голову, не принимая скоропалительных решений. Ночью он провалился даже не в сон, а какую-то чёрную дыру, в которой он против обыкновения даже храпел.
ebooksa