Живая и невредимая. Снаружи. А вот внутри… Леха нерешительно пошел к ней. Успокоить бы ее — после такого… И встал.
Зеленые глаза вовсе не лучились радостью. Леха оглянулся на уступ — ну теперь-то чего тянете?! Но подружки опять трусливо жались за камнями. Сначала не решились помочь, потом не решились добить?… Тогда теперь-то точно не рискнут к ней подойти.
Но должен же кто-то ее успокоить! Леха вздохнул и потихоньку пошел к ней, морщясь от боли в ноге. Заживает быстро, но целиком восстановится еще минут через пять. Сощурив изумрудные глаза, гарпия напряженно следила за ним.
— Что? — зашипела она сквозь зубы. — За благодарностью пришел?! Девок раздетых давно не видел, соскучился? А может, тебе еще и копыта расцеловать, благодетель?!
По краям маленьких грудей взбухли мышцы, крылья раскрылись и замерли, дрожа от напряжения. Две широкие плоскости. Ножницы из лезвий…
Перья не просто казались медными. Они и были медными. Даже в рассветном полумраке их кончики словно светились — острее бритвенных лезвий.
Леха уже поднял ногу, чтобы шагнуть дальше… да так и замер.
Ведь стеганет. Как пить дать, стеганет ими по морде!
Гарпия подалась вперед — и Леха шагнул назад. Вздохнул — вот и делай добро после этого! — и еще немного отступил. Чуть развернулся и бочком попятился прочь, не рискуя повернуться к гарпии крупом.
Ничто так не освежает, как пощечина после доброго дела. А уж с бритвами на концах крыльев… Еще и собственной кровью умоют… Нет уж, спасибо!
Только обидно. Черт, так обидно…
— Ну и дура, — буркнул Леха. Не забывая пятиться.
Крылья рывком поднялись, раскрываясь еще шире. Гарпия вся напряглась, подалась вперед, готовая метнуться вперед, стегнуть крыльями… и вдруг сникла. Опустились крылья, упала голова.
— Спасибо, — тихо буркнула она, не глядя на Леху.
Она сидела на валуне и болтала левой ногой.
Чудесной ножкой. Ниже колена постепенно переходит в чешуйчатые лапы с медными когтями в палец длиной, но зато выше коленок бесподобна.
А точеные груди… А облако медных волос, а личико, а изумрудные глазищи…
Леха вздохнул. Ему-то похвастаться нечем. В нем от человека не осталось совсем ничего. И даже между задними ногами — чертовы пуристы фарисейской национальности! — было гладко, разве что не отполировано. Это они чтобы детей не развращать, что ли? Маленьких чистых душой карапузов? Вроде Пупсика?… Леха беззвучно чертыхнулся.
Хорошо хоть гарпия быстро успокоилась. Алиса, так ее звали.
Опершись на крылья, как на руки, сидя к Лехе вполоборота — его глаза невольно скашивались на холмики грудей с вершинками сосков, выглядывающих из-за волны медных волос, — она покачивала левой ножкой и болтала.
ebooksa