— До окончания переходного возраста, то есть до того момента когда ребенок станет настолько силен, что бы научится самостоятельно восполнять энергетический запас ауры и сможет самостоятельно заниматься поиском пути, мастерства, цели. Даже, при нашем подходе к обучению восполнения ауры, амплитуда возраста переходного периода очень высока. Приблизительно от пяти лет, до тридцати лет. Да, бывает и такое. Это связано с душевной задачей сущности входящей в этот мир. Разрыв всегда болезнен, подросток как бы теряет энергетическую опору, к этому разрыву оба заранее готовятся. Это напоминает вылет птенца из гнезда.
— Да, я теперь понимаю, почему наши подростки пускаются во все тяжкие, сбегают из дома, выходят из подчинения родителей, прогуливают школу. К сожалению, о выборе пути у нас вспоминают лишь одухотворенные учителя и наставники, и в лучшем случае, только в конце обучения. Я вспомнил индейскую мудрость, — «Ребенок гость в твоем доме. Накорми, воспитай и отпусти.»
Время было уже к рассвету, мы все стали расходиться ко сну.
Утром я проснулся от ощутимого напряжения ниже живота, это шаловливая ножка Тиши будила мое естество. Я поймал ее на месте преступления и она ответила за все свои шалости и тайные желания. Еще немного повалявшись в постели, мы встали ипошли завтракать и гулять. До возвращения оставалось еще пару часов. Тиша повела меня в «школу реализации выбора», у нас ее назвали бы магической школой. Здание чем то напоминало уменьшенную копию белоснежного Витториано в Риме, но с меньшей помпезностью и величием. Она, показала огромную библиотеку из книг, а за тем проводила меня в новейшую библиотеку кристаллов носителей информации. Показала мне несколько магических фокусов созданных ей самой. Один из них после прочтения заклинания позволял видеть через стену, а другой через нее проходить. Она запечатала эту информацию в кристалл носитель и показала как им пользоваться, на свитке была подробная инструкция, как освоить знания полученной технологии. Как провести первые испытания и избежать неудач, которые возникают у неопытных пользователей. Я попросил у нее бумагу для свитков телепортов, и она принесла мне огромный рулон тонкой но прочной бумаги, большую емкость с уже разведенным порошком рул и вечное пишущее перо. За всем этим пролетело оставшееся время. Перед самым расставанием она приложила ладонь к моему лбу и прочитала длинное заклинание.
— Теперь течение времени синхронизировано, ты будешь возвращаться ко мне, а не к моей другой, не помнящей тебя сущности в параллельном мире. На последних секундах, а я их чувствовал как счетчик отсчитывающий обратный отсчет, я заключил ее в объятья и поцеловал. В такой позе не стесняясь наставника, я и появился в крепости.
Мы обменялись приветствиями с наставником, я с благодарностью поклонился ему и шагнул в открывающийся проем в с сторону плато.
22
За двое суток плато в ущелье изменилось до неузнаваемости. В нем кипела жизнь. Игроков прибавилось, они стояли в небольшую очередь к наставнику уже с четырех сторон крепости почти все они были счастливы, и это счастье называлось, — добрались! Ко мне подошли радостные Бом и златокудрый Тор. Эти кудрявые гиганты со словами, — папаня, дядюшка! Кинулись мять и поднимать меня. Тор посадил меня на плечи, выпятил гордо нижнюю губу и понес к проходу, Бома оставили дежурить на случай появления врага в зоне крепости наставника. Я проверил на Боме наличие амулетов запрета контроля и амулет видеть невидимое. И мы с Тором пошли к нашим. В зоне цитадели наставника, мы запретили строить что либо. Во первых из уважения к наставнику, во вторых зная человеческую натуру, которая не ограничится малым, застроит саму крепость и проходы к ней. Я вспомнил храмовый комплекс в Иерусалиме.
Когда мы миновали проход к наставнику, моему взору открылось грандиозное строительство. Из огромных блоков были сложены двух и даже трехэтажные дома кругом кипела работа. Строгали, пилили, таскали камни, бревна и готовые доски. С четырех сторон плато и две по центру, росли башни. Пока их остов только угадывался, но по геометрии и квадратному размеру можно было понять, что строится что-то высокое и основательное. По среди всего этого нагромождения стоял очень худой парень в набедренной повязке смешно выпятив куцую грудь он самозабвенно декламировал стихи. Мы с Тором приблизились и он, глядя на меня и иногда оглядывая площадь, начал новый стих, -
Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. За ними ноют пустыни, вспыхивают зарницы, звезды встают над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога…И, значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землей закатам, и быть над землей рассветам. Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам.
— Блин красиво, — я был в полном восторге от стиха! — Парень слезай, как тебя зовут? — я тоже слез с Тора.
Парень не стал выпячивать из себя сноба, спрыгнул и протянул худую но жилистую руку,
— Привет! Я Миф, бард. В реале Михаил Балбесов. А ты тот самый Гриха?
— Привет Миф! Да я Гриха. Давно ты тут промышляешь поэзией? И что ты читал сейчас?
— «Пилигримы» Бродского, я только вчера сюда добрался, а тут, «промышляю» сразу после наставника.
— Фрагов много? — он показал один палец и улыбнулся беззубым ртом. Он был весь изодранный, всклокоченный, но счастливый, и несгибаемый какой-то.
— Трудно врагов бить одному, но ночью одного паука я все-таки осилил, правда, второй меня убил. Оружие и одежду я потерял.
Я еще раз окинул этого несгибаемого барда.
— Иди к моему заму, его зовут Егор, он тебе даст одежду, оружие, подлечит и отправит с нашими в рейд. Скажи ему, что я так сказал. С тебя до завтра три фрага и ты у нас в клане. Идет? Если сам не захочешь, ничего возвращать не надо.
— О, Гриха, это щедро! Утром буду.
ebooksa