Добрый ангел смерти

— Азра, — произнес я, глядя на него и вспоминая вторую ночь у могилы дервиша, когда мы хоронили майора Науменко.

— Что? — спросила Гуля.

— Азра, добрый ангел смерти… Аман рассказывал мне эту легенду…

— Азра, — задумчиво повторила Гуля. — Так хотела меня назвать мать. Отец был против. Ему нравилось имя Гуля.

Я задумался. Вспомнил те следы на песке.

А Гуля снова говорила, что хочет пойти работать. Я слушал ее, молча кивал.

И думал о том, что лучше бы нам до наступления весны быть нераздельно вместе и днем, и ночью. Выходить иногда на улицу, чтобы послушать хрустящий под ногами снег, и снова возвращаться в уютный дом. Разговаривать по ночам, устав от любви. И мечтать вслух, мечтать о чем угодно.

Меня тревожило предчувствие, что кто-то или что-то прервет спокойствие нашей зимы. Что обстоятельства окажутся сильнее чувств. Что я буду проклинать свое любопытство и при этом платить, платить и платить по выставленным мне жизнью счетам.

Я обнял Гулю, прижал ее к себе. Попытался заставить себя ни о чем не думать, а только смотреть на снег. Безостановочно и не моргая, как хамелеон.

Получилось.

Эпилог

Несколько дней спустя я листал рукопись Гершовича. За окном продолжал падать снег.

Гуля была на кухне — варила казахский суп.

Хамелеончик, облюбовавший подоконник, неподвижно лежал на маленькой подушке, сшитой Гулей специально для него из моей старой фланелевой рубашки.

Мой взгляд задержался на странице с дневниковой записью. Сверху стояла дата: «21 июня 1969 года».

«Ищешь духовное — находишь материальное, — читал я. — Ищешь материальное — находишь или смерть, или ничего. Говорил об этом сегодня с Наумом. Пили кофе в „аквариуме“. Он только посмеивался. У него хорошее настроение — присвоили капитана ГБ. Как-то он теперь будет разрываться между своим старым увлечением философией и новой оперативной реальностью?»

"Круг замкнулся, — подумал я, стянувшись на неподвижно лежащего хамелеона.

— Гершович дружил с капитаном Науменко, я познакомился с покойным майором Науменко… Тоже с подачи покойного Гершо-вича. Один мертвец познакомил меня с другим…"

За окном падал снег. Настроение мое было уже глубоко зимним. Я вспомнил о той части тела майора, которую забрал с собой полковник Тараненко. Забрал, чтобы отвезти на родину. Интересно: уже похоронили эту часть тела? Кремировали?

Был ли почетный караул и положенные при офицерских похоронах выстрелы в небо?