Эскулап кивнул.
— Да, причем довольно долго. Собственно, именно поэтому его и бросила жена, не пожелав жить с человеком, добровольно губящим здоровье других
— Но мне говорили, что она сбежала с любовником, — возразила я, не очень поверив в рассказ собеседника.
— Как же, сбежала она. Рената была влюблена в мужа до потери сознания. Но, кроме того, она оказалась слишком порядочным человеком и не пожелала жить с наркодилером. Ни о каких других мужчинах там и речи не шло.
Я снова скрестила ноги, приготовившись к долгому разговору, и уточнила:
— Я понимаю, что мсье Голльери просил вас ничего о нем лично не рассказывать, но почему он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал подробности о состоянии мсье Траэра? Кстати, а сам-то он знал про коллендию?
— Да, — кивнул собеседник.
Я не удержалась и съязвила:
— А как же врачебная тайна? Или вы привыкли рассказывать знакомым все подробности болезни своих пациентов?
— Нет, естественно, — оскорбленно взвился эскулап. — Сколько раз вам повторять, что есть понятие врачебной тайны?
— И как это коррелируется с тем, что вы обо всем разболтали мсье Голльери?
— Траэр сам виноват, — рявкнул собеседник. — не так давно он заявился к Килду и сообщил, что знает все про моуфри и, кроме того, накопал улик достаточно, чтобы засадить его за решетку.
Да уж… чем дальше в лес… Слушая рассказ доктора, я постепенно сползала по креслу. Получаемая информация напрочь отказывалась укладываться у меня в голове.
— Простите, а зачем мсье Траэру это понадобилось? Почему он просто не отнес улики в полицию?
Мсье Рич злобно сплюнул в стоящую на его столе каменную пепельницу.
— Эта скотина пыталась шантажировать Килда. Он требовал денег. И что Килду оставалось делать?
— Вы хотите сказать, что это мсье Голльери убийца?
Собеседник уставился на меня как на ненормальную.
— Вы что, с ума сошли? Нет, конечно. Я имел ввиду, что Килд принялся раскапывать данные про чертового шантажиста и, естественно, пришел за помощью ко мне. Он же знал, что я лечащий врач Траэра. А услышав про смертельную болезнь, Килд попросил меня никому ничего о ней не рассказывать, отговариваясь врачебной тайной. Безусловно, я не мог не пойти ему навстречу. Мы же друзья.
Ну что тут скажешь? У каждого свое понимание дружбы, и уже поздно переучивать мсье Рича, да и не мое это дело.