— Вы куда шли? К стоянке флаеров? — спросил я, с трудом вынося его грубоватый тон.
— Вообще-то мне к «трубе», — ответил он уже мягче.
— В таком случае, я вас довезу, куда скажете, — пообещал я ему, — но прежде мы немного побеседуем. Когда вы познакомились с Брауном?
— Полтора года назад — может, чуть больше. Об этом у вас все записано. Со мной беседовал этот, как его… майор, по-моему…
— Виттенгер, — подсказал я.
— Да, он самый, — подтвердил Типс, — он уже не ведет это дело?
— Виттенгер занимается убийствами. Браун не его клиент. Итак, вы познакомились полтора года назад. И с тех пор вы работали в одно смене?
— По-разному — то в одной, то попеременно…
Он, по-видимому, хотел напомнить, что об этом он тоже уже говорил Виттенгеру, но промолчал. Я снова спросил:
— Почему вы назвали Брауна недоумком?
— Так вот вы про что… Что, я прямо так и сказал?
— Все записано, — подтвердил я. Если до этого он только пыхтел, то теперь, точно, вскипел:
— Да пусть хоть трижды записано — я же вам не врач! Я говорю, что думаю. Будь я психиатром, может и обязан был бы объяснять почему да зачем. Но котелок у Брауна плохо варил, это факт!
— Вот о фактах мне и расскажите.
Типс нахмурился.
— Забывал он все. Витал где-то в облаках. Случалось, десять раз ему повторишь, что мол, к примеру, завтра септофлотатор надо поставить на профилактику, а придешь утром — опять все забито. А он глядит тебе в глаза, радостный такой, будто так и надо! Или возьмите хоть барионную центрифугу…
— Не надо брать центрифугу, — предостерег его я, — итак, Браун страдал забывчивостью, вы это хотели сказать?
Типс расстроился, что я не дал ему дорассказать про центрифугу.
— Не забывчивость это была. Я сам иной раз забуду у протомайзера турбулятор отключить. А Браун… Как будто не ему объясняешь, понимаете? То человек, как человек, то словно в упор тебя не видит, как автомат какой-то или как во сне. И взгляд другой. Я все твержу ему: ты подумай сперва, прежде чем что-то сделать, а он кивает — да, мол, понял, подумаю, а барионную центрифугу заклинило, как в прошлый раз…
Они что, все здесь такие, размышлял я.