На сей раз рот открыла мадам Пуррье. Если убрать из ее монолога огромное количество несущественных подробностей, без которых, как я уже поняла, обойтись не мог никто из пострадавших, то ситуация в целом выглядела так.
Всю свою жизнь семья Пуррье прожила в Йерре, что уже говорило мне о многом. Ближайший к острову друидов город всегда населяли немного странные и не от мира сего жители, увлеченные познанием окружающего мира. Две дюжины лет назад у четы Пуррье родился сын, названный Ральфом в честь самого известного родственника со стороны отца. Также в честь этого родственника был назван один из колледжей Йерра, который через много лет и закончил пропавший молодой человек. Детство и отрочество Ральфа были совершенно безоблачными. Несмотря на то что, в отличие от большинства сверстников, в подростковом возрасте более увлекающихся флобтом, нежели толстыми книгами, Ральф не занимался самой популярной игрой, он был среди них заводилой. Именно к нему вся квартальная команда прибегала за советами касательно тактики на ближайший матч или способа выполнить домашнее задание. Особых изменений ситуация не претерпела и в уже упомянутом колледже. Быстро назначенный старостой группы юноша закончил учебу с отличием, всеми вокруг уважаемый и любимый. Правда, насколько я смогла понять из рассказа гордой мамочки, начавшей примерно на середине повествования даже улыбаться, с личной жизнью были некоторые сложности. Ни малейшего упоминания о девушках я так и не услышала, а на прямой вопрос мне сообщили, что мальчик был слишком занят учебой и не отвлекался на глупости, четко понимая, что всему свое время. Свое мнение по данному вопросу я благоразумно оставила при себе.
После блестящего окончания Ральфом колледжа на семейном совете было принято решение послать сына для продолжения учебы в столицу, и нагруженный багажом юноша впервые за двадцать лет покинул пределы родного города, направляясь в Теннет. Тут он без всяких проблем поступил в Академию, где учились желающие поднатореть в политике и связях с общественностью, и около года исправно радовал родителей сообщениями о своих успехах и продвижении к цели. Но ближе к концу апреля письма перестали приходить, и вот совершенно ничего не понимающие мадам и мсье Пуррье сидели передо мной и просили найти их мальчика.
– А вы знаете, где Ральф жил весь последний год? – уточнила я.
Супруги дружно закивали.
– Да, – пояснил отец. – Он снимал уютную квартирку недалеко от места учебы. Прибыв в город, мы первым делом направились туда, но выяснилось, что он съехал пару месяцев назад и никаких координат для связи не оставил.
– Это на него совсем не похоже, – крепко сжимая ладони, покачала головой мадам Пуррье. – Я чувствую, случилось что-то страшное.
Перегнувшись через столик, супруг успокаивающе погладил ее по руке.
– Не стоит зря нервничать, дорогая. Мадемуазель Нуар найдет нашего Ральфа, я совершенно уверен, что он жив.
– Но тогда почему он не пишет? – жалобно прошептала растерянная мать, утратившая весь свой запал возмущения и подозрительности.
– Тому может быть сотня разных причин, – вмешалась я. – Ваш супруг прав, постарайтесь взять себя в руки и не представлять зря всякие ужасы. Действительность обычно оказывается намного прозаичнее, поверьте моему опыту. А зря тратить силы на переживания – дело совершенно неблагодарное, в этом у меня опыт тоже имеется. Мсье, – повернулась я к клиенту, – у вас есть изображение Ральфа?
– Да, – неожиданно засуетился тот, – конечно. Минуточку. – И, открыв довольно объемистый портфель, принялся в нем рыться. Вскоре из недр была извлечена на свет магическая пластинка, которую мсье Пуррье протянул мне. – Вот, возьмите. Ральф прислал ее вместе с одним из последних своих писем.
Я с любопытством уставилась на изображение. Оттуда на меня смотрел юноша, несомненно, сын своего отца, только рыжей масти. Достаточно длинные, почти до плеч, волосы горели ярким пламенем, затмевая все вокруг, даже довольно симпатичную девушку, стоящую рядом с Ральфом. Запечатлена парочка была на центральной площади, неподалеку от здания городского совета. Именно там в выходные во множестве собирались художники, промышлявшие созданием подобных картинок.
Вдоволь насмотревшись, я подняла глаза:
– Вы же говорили, что Ральф не интересуется девушками. Тогда кто же стоит с ним рядом?
– Понятия не имею, – пожала плечами мадам. – В письмах не было о данной мадемуазели ни слова.
– И вам не стало любопытно? – не поверила я.
– Стало, конечно, – усмехнулся мсье Пуррье. – Ромена пару недель пытала сына, но он просто игнорировал все расспросы на эту тему.
Очень интересно… Сначала посылать родителям пластинку с незнакомой девушкой, а потом не отвечать на вопросы. Зенедину это точно понравится.
Отложив картинку в сторону до лучших времен, я спросила: