— Я вам говорю. Все продумано. В Финляндию очень легко вас переправить. А оттуда — в Штаты. Документы прямо завтра закажем.
— Красиво, — оценил Давид. — Мы едем сейчас?
— Нет, — сказал Шумахер, — сейчас нельзя.
— Что, аэропорт, вокзалы — все схвачено? Так давайте по шоссе. Я вполне выдержу ночь за рулем.
— Не в этом дело, Давид. У вас сегодня Особый день.
— Точно, — согласился он.
— А как вы об этом узнали? — поинтересовался Шумахер.
— Как?.. — Давид пожал плечами. — Да просто догадался.
— Вот в том-то и беда. У других так не бывает. Я же говорю, вы человек необычный. Другие в Особый день просто встречаются и посвящают новенького. А что с вами происходит в Особый день, это, знаете ли, одному Богу известно. Которого нет, — добавил Шумахер, соблюдая восьмую заповедь. — И тут никакое ЦРУ вмешиваться не вправе. «Избравший путь, да пойдет по нему вдаль и еще дальше». Не нами сказано.
— А «Заговор Посвященных» кто написал? — вспомнил вдруг Давид о вертевшемся у него вопросе. — Вы, что ли?
— Помилуйте, Давид, как можно! «Заговор Посвященных» — бесстыдная и опасная попытка вопреки заповедям издать древние Канонические Тексты. Думаю, делалось это не раз, на всяких языках, во всяких странах, и авторов мы вряд ли отыщем. Не главное это.
— А что же главное? — в рассеянности спросил Давид.
Шумахер посмотрел на часы и жестко ответил:
— У меня время кончилось. Сейчас это главное. Пойдемте к машине. И там я буду молчать. А вы остановитесь у ближайшего поста ГАИ, чтобы я вышел.
— Хорошо. А мне-то куда деваться?
— Куда хотите. До рассвета вам надлежит быть в Москве. А потом… мы вас сами найдем, не беспокойтесь.
— Но вы же и представить себе не можете, куда я пойду. Или вы уже все просчитали?
— То есть? — Шумахер остановился и глянул настороженно поверх очков.
— То есть вы просто толкаете меня в лапы майора, то бишь подполковника Терехова. У меня же никого, никого не осталось. Только вы! А вы тоже меня бросаете. Значит, ехать к Терехову?
— Упаси вас Бог, которого нет!