Один из успешно примененных и впоследствии поведанных мне дядей Збыхом приемов борьбы с «врагом внутренним, в шинелях казенных» заключался в следующем: собирается кипа убедительных бумажек от высокого начальства, пусть даже эти бумажонки и не являются прямым приказом, а так – отпиской о содействии. Затем вылавливается мелкий писарь с таким расчетом, чтобы от писавших его отделяло должности три-четыре, и вот ему-то все эти филькины грамоты и вываливаются на стол с категорическим требованием «Даешь!». И побыстрее! Время горит. А за любое промедление, сволочь штабная, лично головой ответишь! Самое главное – не дать перепуганному чинуше снестись со своим собственным начальством и попытаться переложить ответственность на их погоны. Жать и жать до упора. Как показывает практика, до упора дело не доходит – ломаются. Те, кто штабные.
И поскольку мой карман уже отягощало добрых шесть штук начальственных автографов, я решил, что как раз настало время проверить ФБР на прочность. Что мы, в самом деле, теряем? Не арестуют же они меня, в самом деле, за незаконную подачу запроса.
Примерно в этом ключе я и изложил Щербакову свои соображения.
– Не знаю, не знаю, – задумчиво потянул Сергей. – Слишком уж нахально вы, вьюноша, рассуждаете. Лихим кавалерийским наскоком.
– Как учил нас Александр Васильевич Суворов…
– Быстрота и натиск?
– Ну, – улыбнулся я. – У нас было… хм, более популярно другое его высказывание.
– Это которое? – заинтересовался Щербаков.
– После бани – укради, но выпей!
– В самом деле, пусть господин Заброцкий попробует, – неожиданно поддержала меня Кейт. – А мы пока можем хотя бы перекусить в местном кафетерии.
– Ага, – радостно согласился я. – Только покажите сначала, где вас искать, а то мне все-таки придется у того чинуши бумаги заполнять. На розыск пропавших без вести.
Вашингтон, округ Колумбия,
26 сентября 1979 года, среда.
Кейтлин Тернер
В ожидании Заброцкого мы с Сергеем отправились в местную кафешку – убогое, конечно, заведение, но ничего иного я не ожидала. По крайней мере, у фэбээровцев есть где перекусить, не выходя из конторы и не посылая никого через улицу за пончиками.
В кафетерии стоял ровный гул множества голосов. Знакомая рабочая атмосфера – кто-то жует, кто-то корпит над бумагами, кто-то сплетничает, а большинство говорит о работе, нимало не смущаясь тем, что самые конфиденциальные сведения может подслушать любой, кому до них есть дело.
Протолкавшись к прилавку, я взяла себе кофе, Щербаков ограничился апельсиновым соком, и мы вдвоем отошли к столу, за которым как раз освободилось два места.
Агент охранки взирал на окружающее столпотворение настороженно и презрительно.
– Что вам на сей раз не по душе? – язвительно поинтересовалась я и тут же пожалела, что не прикусила язык. Выдать ему отповедь, какой он заслуживает, я все равно не могу – уволят ведь к чертям совсем! – а раз так, нечего зря нервы трепать.
К моему удивлению, Щербаков не стал метать громы и молнии.