— А по имени?
— Иногда по имени.
— А говорил о нем «он» или «ему», «его»?
— Не понимаю.
— Ну, он с удовольствием произносил его имя?
— Вы шутите, комиссар?
Гард умолк. Ему казалось, эта женщина искренне стремится помочь, и между тем где-то подсознательно у комиссара вновь возникла мысль о ее непробиваемости.
— Ладно, Луиза, оставим этот разговор. Последний вопрос: шеф бывал когда-нибудь в этом доме?
— Нет, комиссар. Во всяком случае, при мне. И Лео никогда не говорил о его визитах.
— Вы очень устали?
— Да.
— Джонстон, проводите Луизу в спальню.
— Я хотела бы остаться здесь, комиссар.
— Пожалуйста. Спокойной ночи. — Гард направился к двери, увлекая за собой полицейских агентов. Остановившись в дверях, он в последний раз повернулся к Луизе: — Прошу прощения, Луиза, но вы когда-нибудь видели, как улыбается шеф?
— Не помню.
— Не так? — И Гард скривил губы в улыбке.
Луиза долго глядела на комиссара недоумевающим взором, а потом тихо произнесла:
— Я не хочу вас обидеть, комиссар, но вам не кажется, что вы ведете себя глупо?
Быть может, впервые за сегодняшний вечер комиссар Гард смутился. Он убрал кривую улыбку со своего лица и, пробормотав какие-то извинения, вышел из комнаты.
Впрочем, дойдя до машины, он уже был самим собой и даже успел представить себе почтенного профессора Грега Грейчера, душащего своего ассистента, а затем выпрыгивающего в окно. Малая правдоподобность картины не ухудшила настроения комиссара. «Чем больше тайн и загадок, тем проще их решение». Он уже давно понял справедливость этой мысли, высказанной еще Альфредом-дав-Купером.