— Еще одно связующее звено, которого нам не хватает.
— В конечном итоге все будет связано в единое целое, Люсьен. В этом корни порядка.
.— Ни-Ро, мне сейчас не до философствования. Нужны факты.
Тсеша понуро опустил плечи. Как часто они с Хэнсеном спорили об этом.
— Какая разница? — сказал Тсеша, в равной степени обращаясь к своему погибшему другу и к собеседнику на экране. — Наши поступки отражаются на нашем знании. Поступок, совершенный одним, это поступок, совершенный всеми.
— Грехи отцов, Ни-Ро?
— Грехи есть грехи, Люсьен. Они пятнают весь род как единое целое. Вот почему самых отъявленных грешников отправляют к хааринцам, их отсекают от целого, чтобы спасти души их собратьев.
— Хорошо, — вздохнул Люсьен. — Кого из министерства внутренних дел вы бы отправили к хааринцам?
Тсеша обнажил зубы.
— Мою Джени, Люсьен.
Подражая хааринцам, Люсьен издал гортанный звук.
— Вы прекрасно понимаете, Ни-Ро, что я не это имел в виду.
— Но у меня нет другого ответа. Ей не место среди людей, она больше не. такая, как вы, она должна выполнить свою священную миссию.
— Какую же?
— Она токсин, реагент перемен. — Тсеша удовлетворенно вздохнул.
— Как поэтично, Ни-Ро. — Люсьен прикоснулся к щеке и тихонько застонал. — Я собираюсь отменить на сегодня все встречи и вечером выследить ее в главном корпусе. — Впервые он посмотрел Тсеше прямо в глаза. — В восемь вечера, Ни-Ро, через полчаса после вечернего причастия. Вы должны быть у той самой сторожевой вышки. Зарядите как следует скиммер и ждите.
— Да, Люсьен. Она должна жить, это необходимо нам обоим. Ты избрал ее своей госпожой, значит, твой меч призван защищать ее.
— Моей госпожой? Да, пожалуй, вы правы. — Люсьен горделиво вскинул голову. Этот жест был сугубо человеческим. — Она и ваша избранница, но в несколько ином смысле. Ей известны ваши планы в отношении нее?