Тсеша сидел, уставившись на это предложение, пока не зарябило в глазах. Наконец он с урчащим вздохом признал свое поражение и снова активизировал давно уснувший сканер. Дисплей засветился не сразу, для этого старенький прибор пришлось несколько раз качнуть из стороны в сторону.
Наконец по экрану одно за другим поползли слова из витиеватых иероглифов высокого языка виншаро. Тсеша радовался каждому нюансу, каждому языковому оттенку, которые сумел подыскать его маленький электронный помощник. Тсеша по-прежнему гордился своим словарем, составленным им же еще много лет назад.
Почему поступки людей так часто лишены здравого смысла?
— Агарэ, — произнес Тсеша вслух слово из наречия хааринцев Патена.
Тсеша качнул из стороны в сторону свой старенький сканер. Независимо от сложности поставленной задачи, его верный помощник никогда не роптал. В нем хранились переводы, определения и справки на трех любимых человеческих языках Тсеши; английском, французском и мандаринском диалекте китайского. Он нежно провел пальцем по матовой, испещренной царапинами поверхности прибора.
Однажды с большой неохотой он позволил одному своему специалисту по средствам коммуникации перебросить информацию, хранившуюся в его стареньком приборе, в новую модель с суперсовременной нейронной изоляцией, которую так ценили в службе разведки. У Тсеши сердце разрывалось от жалобного писка прибора, когда девушка-связистка подключала шнур переброски, он буквально вырвал сканер у нее из рук, и как раз вовремя, как она позже признала. Еще немного — и его верный друг был бы… был бы…
Ему объяснили, что от времени. надежность контактов значительно снизилась, на нейронной оболочке появился налет, образовалось слишком много погибших клеток, так что переброска не представлялась возможной.
Вот так-то.
— Ну вот, опять ты думаешь о смерти! — вслух упрекнул себя он по-английски. Этот язык хорошо помогал собраться, его резкие хриплые звуки, много зубных согласных требовали внимания и сосредоточения.
— Так что соберись. — Он принялся листать подшивку характеристики соответствия офицера в поисках новых предложений, которые могли бы бросить вызов его знанию языка и обогатить словарный запас. — Люди считают язык подобных документов несколько странным. А почему?
Тсеше подумалось, что те, кто его сюда пригласил, были бы удивлены, если бы узнали, что идомени могут изучать язык по личным делам офицеров действующей армии. Но ему это все равно. Он хочет довести свое знание английского до совершенства, а Хэнсен Уайл говорил ему, что скрытый смыл многих слов можно обнаружить вот в таких документах, в тех местах, которые он называл «между строк».
Тсеша отложил папку, которую он держал в руках, и взял другую. Переворачивая страницу за страницей, он наконец остановился на самой поздней записи.