Он дальше плавил, сверлил, выгрызал скалу. А вокруг бурлило и все также делилось своими силами… зло? Тьма? Бери! Бери!! Бери!!! Спасай мир! Мы пойдем за тобой! Пусть - пока. Пусть - на мгновение, но пойдем. И ты спасешь мир. На секунду. Потому, что миллион лет - это для нас миг.
«Вранье! Это - не тьма! Потому что…» - все больше путались мысли. Макс попробовал сосредоточиться и понял, что два дела хорошо не получаются. Но додумать хотелось. «Потому, что Тьма не может быть такой яркой и горячей…»
«Ага! Значит, тьма-это холод? А вспышки сверхновых, выжигающие и свои и чужие планеты? Да зачем так далеко ходить? А вот эта магма, если вырвется наружу? А ты, да-да, а ты сам? Ты - Свет? Всегда? А для тех, кого отправил во Тьму?»
«Заслужили…»
«Не об этом. Ты для них кто?»
«Отвали… Достал… Ты вообще кто? Тот самый кукловод? Или Тьма? Нет, для нее мелко плаваешь».
«Мелко? Ха-ха. Ничего, всплывем вместе. Вон, смотри, подружка твоя уже… Я вот еще расскажу ей про твою дочурку».
«У меня сын, урод. Отвали и не мешай…»
«Ну, насчет сыновей я не говорю. А вот от блудницы… Алена не зря вспоминала. Ты рой, рой. Чего остановился. Мир ждет от тебя подвига. Просто затаился и ждет, когда ты спасешь этих ничтожеств. Давай- давай…»
«А что Алена? Да ты, блин, на самом деле… давай-ка вместе…» Макс потянулся к съежившейся, словно остывающий свинец, капельке и растворил ее в себе.
«А теперь, давай, ври. А мы продолжим». И Макс вновь вдавился в скалу.
«Ну так вот, дорогие мои. Я только напомню» - и невидимый собеседник воспроизвел страстные объятия спасенной Максимом женщины. «О, да ты совсем еще невинно, дитя мое! Оно и понятно - только Дик и только в минуты отчаяния. Ты посмотри, как это было у нее. Куда уж ей, правда?»
«Прекрати, урод! Кто бы то ни был, прекрати!»
«А что? Стыдно? Это не стыд. Вот сейчас… Аленушка, ты думаешь, его один раз бес попутал? Ага… Еще про Стервозу догадываешься? А я тебе покажу еще кое-что. И ему напомню. «Воинство Христово» нашлось! Вот грешок. И вот еще… И еще… А?»
«Я доберусь до тебя, гад!»
От стыда и переполнявшей его ярости, Максим проламывал в породе огромные куски и они, словно сдаваясь поодиночке, медленно растворялись в магме.
«Я не хочу… Я не хочу видеть… Я ведь знаю и хорошее. Вспомни Максим, да вспомни же…»
И он вспомнил. Пушку и Хому. И первых неизвестных исцеленных в больнице. И сияющие глаза когда-то обезображенной кислотой девушки, вновь увидевшей свет. И удивленные, круглые, как у котят глаза слепорожденных детишек. И возвращенных к жизни детей- инвалидов. И ошеломленный, благодарный взгляд Синички, ее захлебывающийся от слез крик «Свершилось! Он пошел!» А ведь свершилось! Разве нет? И померкли, показались мелкими и вздорными его «грешки». Да и грешки ли это вообще?
«Я… горжусь тобой… Макс… Я… люблю… тебя…» - каким-то далеким эхом уходящего в небытие человека отозвалась на эти воспоминания Алена.
«Но… Алька… держись. Чувствую. Что скоро…»
ebooksa