Гэлли отдал честь и выразительно покосился в сторону двери.
— Да, да, идите!
Он развернулся, а я пригляделся к часам на столе — вроде еще без семи — и окликнул:
— Гэлли!
— Да, сэр?
— А что ваш новый командир?
На его лице отразилось непонимание — чертовски раздражающая у военных привычка отвечать только на вопросы, заданные в лоб…
— Ну, как бы вы его оценили?
Гэлли явно чуть не сообщил, что не привык обсуждать старших по званию (с еще более старшими, разумеется), но выбрал более дипломатичную форму:
— Компетенция майора Грэхема не вызывает сомнений, сэр.
— А что вызывает?
Гэлли чуть покраснел и потупился, но решительно выдвинул подбородок:
— Он — опасный человек, сэр.
Это было не совсем то, что я предполагал услышать. И не новость к тому же…
— Да вы все как будто не дети.
— Точно. Но он — особенно.
Я понял, что если бы он захотел сказать нечто более существенное, то уже сделал бы это, и вежливо улыбнулся:
— Я вас больше не задерживаю!
Еще раз отдав честь, он крутанулся на каблуках, а я схватил Камень и бросился к столу. На часах было без трех — за всеми этими разговорами я рисковал позорно опоздать!
Оставалось только надеяться, что мои последние тренировки мысленного контроля не прошли даром. Я не стал концентрироваться, погружаться в медитацию, как это полагалось по инструкции, а только по-свойски скомандовал Камню, лежащему передо мной на поверхности стола: «Перенеси-ка меня в зал Совета!» Глубины огромного алмаза помутнели как будто в колебании, но я уже знал, как надо обращаться с подобными вещами: повторить, да пожестче, вкладывая больше воли в приказ!