— А я и не считаю, что вы
Подозреваю, она предполагала, что я начну ссылаться на наши псевдородственные отношения или лепетать нечто столь же ценное, поэтому моя лобовая атака застигла ее врасплох. По крайней мере баронесса некоторое время размышляла, будто бы изучая меня заново…
— Что ж, ваши надежды небезосновательны. В силу ряда причин, которые вы сможете оценить позже, в моих интересах прояснить для вас некоторые вопросы… — она на мгновение запнулась, а затем усмехнулась одними губами, — из жизни Кертории.
Несмотря на то что разговор неожиданно легко принял нужный для меня оборот, в наших с баронессой отношениях потепления не наступило. Скорее уж складывалось обратное впечатление.
— Так я могу задавать вопросы? Или вы сами расскажете мне то, что считаете необходимым?
Она скривилась, показывая, что риторические глупости совсем не в ее вкусе, но соизволила ответить:
— Задавайте.
— Хорошо. Тогда начнем с общих. Чем здесь вообще занимаются керторианки? Как они живут? Участвуют ли в политике? Если да, то каким образом? И какова их позиция в сложившейся на данный момент ситуации?
Баронесса ознакомилась с предложенным списком со спокойствием, граничащим с меланхолией, но отвечать не спешила, и я, испытывая понятное нетерпение, съязвила:
— Неужели слишком много сразу? Ну, начните с любого, по своему выбору.
С чувством юмора у нее, похоже, обстояло туго, но реакция все же последовала:
— Нет, не много. Фактически вы задавали один и тот же вопрос. Только я никогда раньше не задумывалась над ответом, как никто не задумывается, скажем, о воздухе, которым дышит. Подозреваю, я не первая, кто испытывает такие трудности, общаясь с вами. И не последняя… — Я ожидала очередной длительной паузы, но она с чуть ли не искренним любопытством поинтересовалась: — А вы могли бы сразу ответить, чем занимаются женщины в вашем обществе?
— Если коротко, то да. Всем. Если подробно… Пришлось бы поломать голову.
— При этом вас саму коротко едва ли устроит. Выберем нечто среднее. Мы занимаемся своей семьей, воспитанием детей, хозяйством, собственными увлечениями, которые есть у каждого. — Она вновь изобразила улыбку и неожиданно слегка подалась вперед. — А также любовью. Соперничеством. Интригами. И, безусловно, политикой. Вам было бы полезно принять к сведению, что на Кертории в отличие от мест, где вы выросли, мало развлечений, и поэтому политикой тут занимаются все. В большей или меньшей степени.
Я изначально не допускала мысли, что женская часть населения этой планеты, сам воздух которой пропитан ядом заговоров в духе плаща и кинжала, находится в стороне от… гм… большой жизни, но и столь откровенная декларация своих возможностей меня поразила. Однако как-либо комментировать ее заявление я не собиралась, и, убедившись в этом, баронесса перешла к конкретике, представлявшей для меня наибольший интерес.
— Относительно того, каким образом мы можем воздействовать на происходящее, я не вижу необходимости распространяться. Конечно, ни одна керторианка никогда не занимала официальных должностей и, как я думала прежде, не займет. Теперь уже нельзя ни в чем быть уверенной, но до подобного абсурда пока далеко, а между тем способов влияния на политические процессы у нас и так достаточно. — Я почти против воли понимающе улыбнулась, но баронесса ничуть не обрадовалась такому проявлению женской солидарности. — И наконец, о позиции, которой мы придерживаемся. Она проста. Мы против перемен, которые пытаются навязать Кертории. Чтобы у нас с вами не возникло недопонимания, поясню: проблема даже не в самих переменах, хотя подобная идея плоха уже сама по себе, а в том, чем они чреваты. Противоборствующие силы — надеюсь, вы знаете, кого я имею в виду, — толкают страну к хаосу, войне и крови, и свою единственную задачу на данный момент мы видим в том, чтобы этого не допустить. К сожалению, нам вряд ли это удастся.
Явственно подчеркиваемое «мы» и «нам» в последней части ее короткой речи было очень красноречиво и говорило о том, что мне излагается консолидированная позиция, но я все-таки решилась уточнить это обстоятельство:
— Извините за дерзость, но у вас достаточно оснований, чтобы высказываться от лица всех керторианок?
Она не обиделась и ответила без тени колебаний:
— Своего круга — да. Более чем достаточно. О чем думают простолюдинки, мне неизвестно, да и мало интересует.