В конце концов она встала, приняла душ, сделала чай, оделась и вышла. В Шанхае, как и всегда, кипела жизнь, вот только городской шум — звук машин и болтовня пешеходов — казался чужим, словно на самом деле его перенесли сюда с какой-то другой улицы.
А может, причина была в ней.
Юинь прогулялась по городу, померила одежду на рынке Ки Пу,[4] посмотрела на детей, пускавших в парке воздушных змеев, нырнула, словно в ванну, в бесцеремонную анонимность метро. Затем вернулась домой, поела печеных яблок и смотрела до поздней ночи корейское телевидение.
Как-то раз она зашла в свой старый офис в надежде вернуться на прежнюю работу. Она собиралась отдаться на милость менеджера Лао, извиниться за кое-какие запальчивые фразы, сказанные, когда она увольнялась. Скорее всего, ее взяли бы, ведь раньше она приносила ему неплохой доход.
Когда она вышла из метро и подошла к зданию, территория оказалась огорожена фанерными стенами, за которыми виднелась новая строительная площадка.
Юинь не очень-то переживала. Не то чтобы она была счастлива — просто где-то на периферии сознания маячила мысль, что сейчас ее дела обстоят лучше, чем раньше.
Когда в дверь позвонили
Когда в дверь позвонили, Юинь смотрела кино. Она остановила его на том самом моменте, когда Янг-джием (Ли Юн-ай) как раз собирался разоблачить коварные планы леди Чой (Хон Ри-на), и потянулась за тапочками. С момента ее возвращения из клиники минули недели, но она до сих пор не могла отделаться от ощущения, что вещи в ее квартире находятся не на своем месте и все здесь как-то неправильно.
Она нашла тапки, расправила одежду и направилась к двери. Камера наблюдения показывала двух гостей.
Один из них — высокая худая женщина лет тридцати пяти, руки спрятаны глубоко в карманах унылого, серого плаща, на вытянутом, смутно знакомом лице застыло недовольное выражение.
Вторым гостем оказался шимпанзе. Но каким-то карикатурным — с высоким лбом, большими и невинными голубыми глазами, скрытыми под очками, в мягкой коричневой куртке с меховым воротником. Под курткой просматривался вечерний костюм, на голове возвышался цилиндр черного шелка, а на руках и ногах шимпанзе носил белые перчатки.
— Гуманитарии, — раздраженно прошептала Юинь. Она проучилась в художественном институте полтора года, пока ее не отчислили. Шимпанзе она раньше не видела, зато не раз сталкивалась с другими, не менее причудливыми косметическими изменениями тел.
— Да? — произнесла она в интерком. Голос прозвучал резко и непривычно. Она вдруг поняла, что не может вспомнить, когда в последний раз с кем-нибудь разговаривала.
Шимпанзе снял шляпу и осклабился в камеру. Женщина вынула руки из карманов и произнесла с акцентом:
— Пен Юинь?
— Да? — повторила Юинь. — Что вам нужно?
Шимпанзе на экране ухмыльнулся еще шире, и в этот момент мир перевернулся.
Пен Юинь стояла в своей квартире. Суммарный объем квартиры за исключением шкафов, мягкой мебели, бытовых приборов и других объектов составлял 113,79715 кубических метров. В этом объеме содержалось 3.058.298.410.222.254.169.827.540.514 молекул воздуха, из которых 2.387.919.398.701.536.055.801.343.633 составлял азот, 640.713.516.941.562.248.578.869.377 кислород, 28.442.175.215. 066.963.779.396.126 — аргон, а 1.223.319.360.408.890.166.793.137 — двуокись углерода.
Все это сочеталось с 37.756.770.103.944.253.125.016 молекулами воды и разнообразными продуктами промышленного загрязнения, которые Юинь тоже могла перечислить, но в данный момент к ней прижимали дверь — и она ощущала горизонтальное давление в 4,797369 килограмма, которое, в свою очередь, почти полностью компенсировалось трением ее ног по полу. Трение, однако, постепенно преодолела тяга, заставлявшая ее скользить прочь от двери с кратковременной скоростью в 0,5791 миллиметра в секунду, порожденной ускорением (вновь кратковременным) в 0,9654 миллиметра на секунду в квадрате, после чего последовал колоссальный рывок, составивший более 2,007076 метра на секунду в кубе…
Она поскользнулась и ударилась головой.
ebooksa