— Ну да, ну да, как-то неуверенно ответил отец Генриха.
Генриху, конечно, было жаль кроссовок, но то, что порвал их не кто-нибудь, а потомок салуки, легендарной породы собак, защищающих хозяев от демонов, — одного этого было достаточно для гордости. Мальчик, улыбаясь, прошел в свою комнату. «Что ж, когда щенок у Альбины, за нее я могу быть спокоен, займусь-ка теперь золотым дракончиком».
Однако, прежде чем мальчик успел достать украшение из ящика письменного стола, в комнату вошел Эрнст Шпиц.
— Знаешь, сынок, я хочу с тобой поговорить, — сказал он. — Выйдем на балкон?
Глава XI
ДРАКОН ПОКАЗЫВАЕТ ЗУБЫ
Плотно закрыв балконную дверь, отец Генриха закурил, хотя курил он довольно редко.
— Ты вернул щенка Клаусу? — спросил он.
— Нет, я его подарил другому человеку, — вздохнул Генрих. — Ты его не знаешь.
— Что ж, значит, он тебе действительно не был нужен, — сказал отец, внимательно глядя на Генриха. От этого взгляда мальчик смутился и попытался оправдаться:
— Этому человеку щенок был нужен больше, чем мне. Честное слово, больше.
— Надеюсь, что так, — сказал Эрнст Шпиц. — Генрих, то, что я тебе сейчас скажу, должно остаться между нами и матери об этом говорить не стоит.
— Хорошо, па.
— Ты уже совсем взрослый, сынок, скоро тебе будет четырнадцать. Хотя мать всегда будет считать тебя ребенком и относиться к тебе, как к ребенку, в этом я уверен. Это ее право. А мое право считать тебя мужчиной тогда, когда я увижу, что ты действительно возмужал. Верно? Вот почему я хочу дать тебе один важный совет… может быть, самый важный из всех, что я тебе когда-либо давал… Запомни, Генрих: не всегда следует слушаться старших, а еще реже других людей…
Генрих с удивлением посмотрел на отца, но промолчал. Тот продолжил:
— Иногда то, что ты будешь считать важным и необходимым, будет идти вразрез с моим мнением, с мнением твоей матери или с мнением кого-то другого — в жизни такое случается сплошь и рядом. Но это ни в коем случае не должно тебя останавливать. Крепко запомни, сынок, неписаный мужской закон: если то, что собираешься сделать, — достойно и правильно, значит, ничему не позволяй тебя остановить. Никаким угрозам и неприятностям. Отступать — запрещено. Понимаешь? Запрещено! — Эрнст Шпиц сделал глубокую затяжку и немного помолчал. — Я ведь потому и решил оставить щенка у нас, чтоб ты сам проверил, насколько он для тебя важен… Если бы ты сказал, что лучше умрешь, чем расстанешься с ним, я бы позволил тебе держать в доме собаку, пусть даже твоя мать была бы против…
Эрнст Шпиц задумчиво посмотрел на тлеющую сигарету.
— Помнишь, я говорил, что мечтал иметь ваймарскую легавую? И говорил, что прекрасно обошелся без собаки, дожив до сорока трех лет?.. Так вот, сынок, — это неправда. Я до сих пор мечтаю иметь ваймарскую легавую, и это моя самая большая мечта, если не считать того, чтоб ты вырос здоровым и многого в жизни достиг. Ну и еще, конечно, чтоб твоя мать, моя жена, была счастливой… Но из моих сорока трех лет — тридцать три я сожалел о том, что моя мать не разрешила мне завести собаку, а больше всего о том, что я не смог на этом настоять… Вот почему я не хочу, чтоб тебе пришлось впоследствии о чем-то жалеть. О чем-то, что могло бы быть с тобой или у тебя…
— Она мне нравится, па, — тихо сказал Генрих.
— Кто? — не сразу понял отец.
ebooksa