18 апреля: умер Пьер Депрож.
24 апреля: первый тур президентских выборов, провал Французской компартии, прорыв Национального фронта.
Май: вышел фундаментальный труд Рауля Хилберга, подводящий итоги еврейского геноцида.
4 мая: освобождение трех французских заложников, захваченных в Ливане: Марселя Картона, Марселя Фонтена и Жан-Поля Кауфмана.
5 мая: трагедия на острове Увеа. Несколькими днями раньше двадцать четыре жандарма были захвачены канакскими сепаратистами, четверо заложников погибли. Так начался кризис в Новой Каледонии. 5 мая захват заложников окончится кровавой баней. Жак Ширак отдает приказ французским военным начать штурм. Девятнадцать канаков были убиты, некоторые уже после того, как сдались. Двое военных погибли во время штурма.
8 мая: на втором туре президентских выборов Франсуа Миттеран был переизбран, получив 54 % голосов против 46 %, отданных за Жака Ширака.
26 июня: Матиньонские соглашения о будущем Новой Каледонии.
30 июня: монсеньор Лефевр, архиепископ, отлучен от Католической церкви.
6 июля: взрыв нефтяной платформы «Пайпер альфа» в Северном море, 167 погибших.
3 октября: наводнение в Ниме, 10 погибших.
30 ноября: принят «Закон о минимальном доходе», устанавливающий гарантированный доход для 570 000 бедных французских семей.
Я все хорошо обдумал. Мне кажется, единственное событие, с которым я, возможно, как-то связан, — это смерть комика Пьера Депрожа.
Глава 46
Я все еще метался перед диваном, вне себя от мысли, что больше десяти лет доктор Гийом обманывал меня, принимал за придурка, когда входная дверь со стуком распахнулась. Я вздрогнул. Вдруг это муж Аньес? Как ему объяснить, что я здесь делаю? Но нет. Аньес заверила меня, что он ушел насовсем.
Я наклонился, чтобы выглянуть в прихожую, и тут я ее увидел: тонкие руки, чудесные строгие черты, неудачная мальчишеская стрижка. Аньес. Она была еще красивее, чем я запомнил. Ее красота действовала на меня почти умиротворяюще.
— Здравствуйте, Виго.
— Здра… здравствуйте, — промямлил я.
Она повесила куртку на вешалку и зашла ко мне в гостиную. Верхние пуговицы голубой блузки из блестящей ткани были расстегнуты, и в вырезе виднелась ее смуглая грудь. Изящно очерченные ключицы придавали Аньес прелестную хрупкость. В ней было столько жизни, энергии! Словно в квартиру ворвался порыв ветра.
— Что такое? Что с вами? — спросила она, заметив мой обеспокоенный взгляд. — Только не говорите, что у вас снова был приступ!
Я показал на свой мобильный, лежавший на низком столике, — я оставил его там, словно не хотел больше к нему прикасаться.