— Пройдите-ка в ту комнату, — сказал капитан двойникам, указывая на дверь в стене кабинета. — А вы, Лидия Ивановна, останьтесь.
…Впервые в жизни Лидочка оказалась в столь непривычной и сложной ситуации. Она была одна перед двумя представителями власти, которые, как нетрудно было понять, намеревались выпытать у нее тайну двойников. До чего же это неприятно — сидеть на скамье, словно преступница, и ждать, когда тебя начнут допрашивать. Лидочке стало жарко от волнения. Она расстегнула пальто.
— Можете совсем снять, — дружелюбно сказал капитан, пододвигая к себе листки с отпечатками.
— Ничего… я так, — тихо молвила Лидочка.
Капитан и следователь рассматривали отпечатки.
— Мистика какая-то, — пробасил Соселия, — скажи кому-нибудь — не поверят.
— А шрамы? Как две фотографии с одного негатива.
— Абсолютно одинаковая конфигурация.
— Может быть, пластическая операция?
— Исключено. Не умеют так.
Соселия испытующе посмотрел на Лидочку из-под косматых бровей.
— Что скажете, Лидия Ивановна?
Лидочка покачала опущенной головой.
— Не знаю… Я ничего не знаю.
Как это трудно — скрывать правду, когда от тебя так хотят узнать ее! Они по-своему правы, требуя от нее ответа. Все-таки необыкновенный случай. Что угодно можно подумать. Но нет, она ничего не скажет. Лучше уж молчать, чем изворачиваться и лгать…
— Ясно, — резюмировал Соселия, — женщина проявляет солидарность. Придется думать самим.
Они снова принялись рассматривать отпечатки, время от времени перебрасываясь короткими репликами. Закурили… Дым двумя струйками потянулся к потолку.
— Тут случай серьезный, — сказал капитан, рассматривая отпечатки через большую лупу в черной пластмассовой оправе. — Придется дело заводить.
— Придется…
Лидочка похолодела. Уголовное дело! Вот этого-то никак нельзя допускать. Володю посадят в тюрьму или куда там… сообщат на работу, в институт.