Возвращение Ктулху ,

— Отлично! — воскликнул я. — Вот мы и подобрались к сути проблемы. Ты — похищенец. И какие бесчеловечные эксперименты, если не считать дредов, над тобой проделывали?

— Тебе интересно? — спросил он удивленно.

Я кивнул с жаром.

— Моя мама обожает эти передачи. Знаешь, которые показывают ближе к полуночи. Про домохозяек из Аризоны, которых забирают на космические корабли и там вставляют им зонды в разные места…

— О! — сказал Гемпель с непередаваемой интонацией. — Ну, насчет этого было слабовато. Никто никому ничего не вставлял.

— А Алия?

— Мне хотелось, — признался Гемпель, — но я не рискнул. Возможно, она только выглядела человекообразно… Не знаю. Внешность весьма обманчива.

Официантка вернулась и принесла нам два песочных колечка, обсыпанных чахлыми орешками. Очевидно, ничего более кремового не нашлось. Ладно.

— Ты остановился на том, что Алия говорила о странствиях разума, — напомнил я, обкусывая орешки с колечка.

— Да, — задумчиво молвил Гемпель. Он обвел пальцем узор на абажуре и продолжил (его рука светилась разноцветными огнями, словно сама по себе): — Другой мир. Там, за Плутоном, за гипотетической планетой под названием Прозерпина, если такая действительно существует…

Окончание рассказа Андрея Гемпеля

(в баре)

Помнишь в десятом классе астрономию?..

(Когда географичку заставили взять этот курс — специального преподавателя так и не нашли, — она не скрывала своего недовольства и в конце концов пошла на прямой саботаж. Каждый ученик получил тему для доклада. Я, например, должен был рассказывать про планету Меркурий. На уроках выступали исключительно ученики: один говорил, остальные слушали. Всем до единого она поставила «отлично». Вышел скандал, но географичка справилась. Она у нас как мыс Доброй Надежды — об нее разбивались любые бури.

Гемпель был специалистом по Плутону. Прозерпина считалась планетой гипотетической и притом — трансплутоновой, то есть спрятанной от наших глаз за Плутоном. По-настоящему ее признавали только астрологи, которых никто по-настоящему не признавал. — Примеч. мое.)

В космическом пространстве, которое Алия называла «живой пустотой», странствовали некие существа, сгустки разумной материи, и в своей неуемной жажде бытия они прибывали в иные миры и там оседали в качестве своего рода эмигрантов.

Достижения их культуры для нас практически бесполезны, поскольку ни эстетически, ни технически они совершенно неприменимы в условиях традиционной земной цивилизации. Прозерпиниане научились расщеплять пространство и обитать в своего рода параллельной вселенной…

Согласно объяснению Алии, на их планете стало слишком тесно. Перенаселение, истощение ресурсов. Поэтому они прибегли к совершенно невозможной для нас технологии и расщепили свой мир на два, а потом и на три… Сейчас там, на Прозерпине, существует не менее восьми параллельных миров, и все они функционируют одновременно. Инопланетяне получили возможность выбора — каждый решает сам для себя, в каком из миров обитать. Иногда, поссорившись, супруги разводятся — такое случается в любой цивилизации, не только у нас (какое утешение!), — и тогда суд выносит постановление: для жены — один мир, для мужа — другой, и никаких переходов туда-обратно. Это считается довольно суровым наказанием, потому что прозерпиниане плохо переносят какие-либо ограничения свободы.

Итак, сперва удвоение, потом утроение… и так далее, до увосьмирения мира. Поначалу это было воспринято прозерпинианами как решение всех проблем. Но, как это всегда случается при использовании слишком сложных и радикальных технологий, последствия оказались весьма неожиданными и даже катастрофическими. Прозерпина утратила стабильность. Каждый новый пласт бытия забирал некую часть «любви» (термин Алии) — объединяющей силы, связывающей их пространственно-временной континуум в единое целое. Прибавление девятого пласта бытия едва не закончилось разрушением всей планеты — всех ее восьми уровней существования.

— И что же, — сказал я недоверчиво, — когда они поняли, что практически уничтожили собственную планету, они взялись за колонизацию нашей?