— Да, пожалуй. — Гант снял рюкзак, нашел на полу не слишком гнилой участок и поставил его туда. — Ну вот, раз мы на месте, Джоан, может, поговорим о…
Она прервала его, подняв руку.
— Подожди, не разбирай пока вещи, — сказала она. — Выйди на террасу, посмотри.
Гарри вышел, ступая осторожно; обрыв под ним был почти вертикальный, так что терраса определенно могла считаться высотой. Обведя взглядом горизонт, Гант увидел, что они находятся на краю огромной лесистой долины и речка, вдоль которой они шли, впадает в круглое озеро, похожее на монетку, которую алхимия закатного солнца превратила из серебряной сначала в бронзовую, а затем в медную. У берега склонил голову лось, чтобы напиться; как и медведь, он оказался не таким уж страшным животным, как предполагал Гарри. С такого расстояния в нем виделось даже нечто благородное. Но больше всего тронули Гарри, пробив его городскую усталость и дойдя до самого сердца, бобры. Настоящие, без батареек: семейство из шести зверьков суетилось у плотины из валежника.
— Ха, — сказал Гант. — Ух.
— Ну что? — спросила Джоан. — Стоило оно того?
— Как я понимаю, мимо этих французов бинокля ты не пронесла?
— Извини, Гарри. Если хочешь, можем прогуляться к озеру.
— Нет-нет, пусть лось спокойно допьет. Но скажи вот что — в Нигерии так же?
— В глобальном смысле зимой там меньше снега.
— Но там —
— В смысле, достойна ли Африка того, чтобы не сваливать туда отраву? Разумеется.
Гарри Гант кивнул.
— Видишь? — сказал он. — Именно
— Ты о чем?
— Обо всем этом. — Он развел руками. — Ты меня сюда привезла, позволила мне собственными глазами увидеть, что стоит на кону. Ну и очевидная сила твоих убеждений. Ты именно тот человек, которому я хочу доверить руководство экологической политикой «Промышленных Предприятий Ганта».
Джоан затушила сигарету о перила террасы и сунула окурок в карман.
— Гарри, скажи мне кое-что.
— Спрашивай.
— А ты вообще собирался устраивать свалку в Африке?