Так от всего этого устала, что не хотела уже ничего. Состояние – общая мизантропия. Как однажды коряво выразился один русский классик устами своего персонажа: «чем больше я люблю человечество вообще, тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц».
Когда телефон позвонил опять, я не очень-то и удивилась: пришлось включить – ждала важного звонка, а позвонить могли как по мобильному, так и по домашнему телефону. Номер опять не определялся, но я почти не сомневалась, что опять звонит мой бывший.
– Привет, ты опять? – сказала вместо обычного своего «Алло?».
У меня сразу же возникло какое-то противное ощущение, что на сей раз звонок неким образом связан с делом, которое только что поручил шеф, с тем романом, будь он трижды неладен.
– Доброго здравия, – пробасила трубка густым мужским голосом. – Вы ждали звонка?
– Извините. Думала, что это один мой знакомый. Слушаю вас.
– Вы прочитали роман – «Икона царя Бориса»? – сразу же, без всякого предисловия, спросил бас.
– У меня его и нет даже. А надо читать? – недовольно переспросила я.
– Вам – обязательно. Есть где записать?
– Что записать-то? – не поняла я.
– Продиктую. Возьмите карандаш-бумагу.
Я нашла клочок бумаги и пишущую ручку.
– Да?
– Готовы? Записывайте. Завтра пойдете на улицу Садово-Каретная восемь, строение четыре, фирма – «Индивидуальные услуги», зал абонентных ящиков.
– Так и называется?
– Да. Зал абонентных ящиков, ящик номер сто девяносто три. Шифр – три, два, ноль, девять, четыре пять, восемь, один, ноль. Записали?
Ручка вдруг перестала писать, я ее зашвырнула в угол и судорожно нашарила на столе другую.
– Погодите… восемь, один, ноль. Записала.
– Прочитайте все, что записали, – повелел голос.
– Улица Садово-Каретная восемь, строение четыре, фирма – «Индивидуальные услуги», зал абонентных ящиков, номер – сто девяносто три. Шифр – три, два, ноль, девять, четыре, пять, восемь, один, ноль.