Учебник для детектива

— Надо говорить громче, — резонно заметил лифтер, постучав себя пальцем по уху. — Какой этаж вам нужен?

Трое детективов навострили уши.

Анвин наклонился ниже и повторил:

— Тридцать шестой.

Лифтер пожал плечами и повернул рычаг хода. Никто не произнес ни слова, пока стрелка указателя миновала пятнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый этажи, но Анвин-то отлично понимал, что детективы наблюдают за ним. Может, эти трое имеют какую-то связь с детективом Питом? Тот ведь какое-то время вел наблюдение за Анвином, достаточно долго, чтобы выяснить, что тот каждое утро отправляется на Центральный вокзал. И если это так, то другие тоже могли последовать его примеру — и не только в стенах офиса. Анвин чувствовал себя так, как будто недреманное око Агентства все время держит его в поле своего зрения и нет никакой возможности скрыться от этого взгляда.

За ним вполне могли наблюдать и в то утро восемь дней назад, когда он впервые обратил внимание на женщину в клетчатом пальто. Он тогда встал очень рано, оделся, позавтракал и отправился на службу, так и не сообразив, пока не проехал полпути до Агентства, что большая часть города все еще спит. Продолжать поездку не имело смысла, так как пройдет еще несколько часов, прежде чем прибудет вахтер со своими ключами. В общем, Анвин остановился, испытывая определенное замешательство, пока мимо него в утреннем полумраке проезжали грузовики, развозящие по магазинам всевозможные товары; уличные фонари, помигав, гасли у него над головой, а несколько запоздалых пьянчуг, обхватив друг друга за плечи, протащились мимо, расходясь по домам.

Сейчас все произошедшее тогда казалось ему сном: проход сквозь вращающиеся двери Центрального вокзала, стаканчик кофе у буфетной стойки, график прибытий и отправлений на информационном табло рядом со справочным бюро. Он мог бы купить билет на любое из этих направлений, подумалось ему, и позволить поезду умчать его из этого города, и пускай все эти рапорты и отчеты хоть еще век скапливаются горой на его столе. Все тайны, связанные с Сайвартом, теперь казались пустыми, особенно в сравнении с делами прежних лет. Братья Рук после «Дела о двенадцатом ноября» залегли на дно, а Клеопатра Гринвуд сбежала из города. Что же до Еноха Хоффмана, то он посредством поистине магического трюка просто исчез. Городу все еще казалось, что само его существование немыслимо без детектива Сайварта, но Анвин уже знал правду: Сайварт был теперь просто тенью, а сам он — тенью тени.

Вот так и случилось, что он оказался перед выходом на перрон номер четырнадцать с билетом на ближайший поезд, идущий неведомо куда, не имея никаких планов насчет возвращения, и сверял свои наручные часы с показаниями четырех циферблатов над справочным бюро. Подобное поведение даже ему самому показалось бы подозрительным: обычный клерк, зачем-то встал очень рано, действует, судя по всему, исключительно по наитию, собирается уехать из города, купил билет в совершенно несуразном направлении. Какие мотивы может кое-кто из Агентства усмотреть в таком поведении? Скорее всего там уже считают его «кротом» или двойным агентом.

Возможно, его повышение по службе вовсе не ошибка, а своего рода тест. Если так, то он докажет, что выше подозрений, продолжая утверждать, что это была ошибка, всего лишь ошибка. Он докажет, что намерен продолжать свою работу в качестве клерка, что ничего иного собой не представляет, он всего лишь клерк.

Так или иначе, но в то утро он все же не сел в поезд и не уехал в далекую провинцию. Он остановился, увидев женщину в клетчатом пальто. Она показалась ему воплощением тайны, не разгадав которой он не сможет уехать. И пока она приезжает на вокзал каждое утро, он будет подстерегать ее и потом наблюдать за ней в надежде на то, что появится тот, кого она ждет, — такова была тайная негласная сделка, заключенная с ней.

А три детектива в лифте все еще продолжали с профессиональным интересом смотреть на него — настойчиво и внимательно, чего нельзя было не почувствовать. Он постучал зонтиком по полу и пропел себе под нос несколько тактов из песенки, услышанной как-то по радио, но это, видимо, выглядело чересчур нарочитым, поскольку пение и постукивание зонтом по полу не входили в число его привычек, а потому он использовал свой зонт в качестве трости, то и дело налегая на него всем своим весом, а потом отпуская. Это была его глубоко укоренившаяся привычка. Но использование ее в качестве отвлекающего маневра показалось ему еще менее удачной выдумкой. Он пока не удосужился прочитать ни строчки из «Руководства по раскрытию преступлений», а эти детективы, вероятно, знают его наизусть, и даже могли бы рационально объяснить утверждение Сэмюеля Пита, согласно которому у оперативников должны быть собственные тайны.

Лифтер остановил кабину на двадцать девятом этаже, и детективы вышли, проследовав мимо Анвина. Потом обернулись. Тот, что был в черном костюме, почесал прыщик у себя над воротником, недовольно глядя на Анвина, словно именно он был причиной появления этого прыща. Господин в зеленом костюме грузно сгорбился; взгляд его полускрытых веками глаз был мрачным и весьма неприятным. Тот, что в темно-синем костюме, стоял впереди остальных, его усики кривой линией огибали верхнюю губу.

— Это совершенно неподходящая шляпа для тридцать шестого этажа, — вскользь заметил он.

Остальные двое загоготали и закачали головами.

Лифтер закрыл двери прямо перед лицом детектива и его злобным взглядом, и стрелка указателя снова сдвинулась с места, показывая продвижение наверх. Сверху доносилось поскрипывание подъемного механизма, этот звук постепенно становился громче. Когда двери наконец распахнулись, из шахты лифта вырвался порыв леденящего ветра, закрутившись вокруг щиколоток Анвина, а ведь его носки все еще были мокрые.

В коридоре мерцали желтоватые светильники, похожие на тюльпаны, а между ними виднелись двери, совершенно гладкие, без поперечных выступов. В противоположном его конце виднелось окно — прямоугольник серого света, исполосованный струями дождя.

— Тридцать шестой, — объявил лифтер.

Автор меморандума, Ламек, указал свою должность как «супервайзер». Суть ее была неведома Анвину, однако хитросплетения служебной иерархии Агентства не могли быть доверены рядовому сотруднику. Низшую категорию здесь составляли младшие клерки, находившиеся в подчинении сонмища клерков, над коими главенствовали старшие клерки; венчали эту пирамиду детективы. От этих странствующих рыцарей зависело очень многое. Их влияние передавалось и распространялось посредством торопливо снующих курьеров, служащих более низкого статуса по сравнению даже с младшими клерками, имевших, однако, особые привилегии, оформленные в виде повсеместного допуска и доступа, поскольку разносимые ими циркуляры и всевозможная основополагающая документация могли исходить из самых высоких кабинетов Агентства. А вот кто обитал на этом своеобразном Олимпе? Сколь проницательны были их умы, велики ли полномочия, высок ли статус? Об этих аспектах Анвин даже и не пытался задумываться, да и мы сейчас не станем, разве что вот в каком плане: на тридцать шестом этаже, за дверями с бронзовыми табличками, на которых были выгравированы их фамилии, сидели и выполняли возложенные на них обязанности эти самые небожители.

На седьмой двери по правой стороне (Анвин насчитал их там тринадцать) имелась табличка с искомой фамилией. В отличие от всех остальных дверей эта была распахнута настежь. Он слегка постучал по ней и окликнул:

— Мистер Ламек?