Тайна исхода

Должно быть, большая пещера.

Нокс кивнул.

— Еврейские археологи охотились за ней веками. И действительно — что может сравниться с обнаружением могил таких легендарных персонажей!

— И каким образом она оказалась в Египте? Разве она не должна быть в Израиле?

Сзади послышался шум. Кто-то брел по воде. Проход впереди еще не кончился, но его изгибы не позволяли видеть ни его начала, ни конца.

— Вы должны понять, — сказал Нокс, — что Библия не является историческим документом. Это сборник легенд, цель которого — показать евреям, что они сами виновны в Вавилонском пленении и разрушении храма. Именно поэтому так много притч проповедуют одни и те же основные моральные устои.

— Человек заключает соглашение с Богом, — пробормотала Лили. — Человек нарушает соглашение. Бог наказывает человека.

— Совершенно верно, — подтвердил Нокс. Он аккуратно положил Гейл на землю, давая рукам отдохнуть и разминая пальцы. — Одно из объяснений заключается в том, что человек или группа людей, составлявших Библию, отбирали только истории, отвечавшие этой цели. Но есть и другое объяснение. Возьмите Адама с Евой. Первый мужчина и первая женщина, верно? Но даже Библия молчаливо признает, что были и другие люди. — Он поднял Гейл, и они продолжили путь. — Каина, например, заклеймили как убийцу Авеля, чтобы другие знали о недопустимости убийства. Какие другие? Он женился, и у него родился сын Енох, построивший город, что вряд ли можно сделать в одиночку, тем более что других людей вообще нет. Получается, что Адам и Ева были первыми людьми не в биологическом смысле слова, а духовном. Иначе говоря, они, возможно, были первыми людьми, которые поняли истинную природу Бога.

— Эхнатон и Нефертити? — скептически спросила Лили.

— Подумайте, — продолжил Нокс. — Вот вы здесь, живете в Амарне. Это — ваш рай, ваш Эдем, ваша Земля обетованная. Вы уверены, что все будет хорошо, потому что это — дом единого истинного Бога и вы находитесь под его защитой. Но не все идет гладко, и происходит нечто плохое. Вас изгоняют, вы вынуждены бежать ночью, а потом и вовсе покинуть Египет. Как такое может быть? Единственным объяснением может быть только то, что вы чем-то прогневили Бога. И вы клянетесь, что такое больше не повторится. Вы снова берете обязательство и возобновляете соглашение. И в ответ Бог одаряет вас новой Амарной, новым Эдемом, новой Землей обетованной. Но на этот раз не в Египте, а в Ханаане. Проходят десятилетия. Века. Люди исхода оседают в разных поселениях, образуют разные племена, каждое со своей индивидуальностью, но их по-прежнему объединяет бегство из Египта. Они передают его историю от отца к сыну, из поколения в поколение на протяжении многих сотен лет. Постепенно рассказ о реальном событии смешивается с местными народными преданиями и в конце концов не только теряет всякую связь с этим событием, но становится не похожим даже на рассказы о нем же своих соседей. Затем приходят вавилоняне. Они наносят евреям поражение в битве, разрушают их храм и уводят в плен. Евреи пытаются понять, как снова могло случиться так, что Бог отвернулся от избранного народа. Они ищут ответ в своем наследии, собирают воедино разные легенды и предания, обрамляют ими свои любимые месопотамские и ханаанские мифы и создают единое повествование об Адаме и Еве, Аврааме и Моисее, всех этих скитаниях между Египтом и Ханааном, всех этих Эдемах, Землях обетованных и новых Иерусалимах. Но на самом деле все эти рассказы описывают вовсе не разных патриархов, не разные времена и географические места. Они все — об одном патриархе, одном времени и одном месте. Они — об Эхнатоне и Амарне.

— Этого не может быть, — слабо возразила Лили.

— Вы знаете, что Эхнатон просил других царей присылать ему в подарок экзотических животных? Он держал их здесь. А когда всю равнину Амарны заливала вода во время ежегодных разливов Нила, животных переправляли на плотах. Вам это ничего не напоминает из Библии?

— Этого просто не может быть!

— Когда Адам и Ева оказались в Пещере сокровищ, Бог одарил их первой собственностью, оказавшейся в руках людей: золотом, миррой и ладаном. Мы даже знаем, сколько именно золота они получили. Семьдесят перчей. Что довольно странно, ведь перч — это мера длины, а не веса. Около пяти метров. Примерно такой длины и ступеньки здесь.

— Значит, семьдесят перчей — это примерно триста пятьдесят метров, — пробормотала Лили.

— Да.

Впереди показалось помещение, и золотая полоска обрывалась у дальней ее стены.

— Так сколько, по-вашему, мы прошли? — спросила она.

— Думаю, около трехсот пятидесяти метров.

III