Пир попрошаек

— Да, я поел. Я не ждал вас так рано… Но если вы голодны, можно послать кого-нибудь за едой. — Эдил привстал со своего места, но Лайам жестом остановил его.

— Не нужно. — Он взял стул и сел против приятеля. — Так о чем говорилось в вашей… писульке?

Кессиас откинулся на спинку своего стула и задумчиво поскреб щеку.

— Я узнал кое-что, и весьма интересное… Весьма интересное, да. В общем, когда мы расстались, я сразу решил пройтись по ломбардам, но по пути… Я шел по улице Самоцветов — знаете это местечко? Там живут, почитай, все наши ювелиры и золотых дел мастера. Я шел и как раз думал, что никакому скупщику камешек Присцианов нипочем не купить. У скупщика просто денег на то не хватит. И тут мне вскочило на ум, что там, где скупщик спасует, на сцену может выступить ювелир. Богатенький ювелир, покряхтев, вполне может собрать нужную сумму. Поэтому я решил малость подзадержаться на улице Самоцветов и заглянуть к Ежайди, поскольку он держит самую богатую лавку в этом квартале. И не промахнулся, представьте себе. Этот Ежайди мне тут же сказал, что один человек имел с ним разговор о сокровище Присцианов!

— Как он выглядел? — быстро спросил Лайам, не веря своим ушам.

— Кто? Ежайди?

— Да нет, человек, который пытался продать камень?

Кессиас торжествующе вскинул руку.

— Придержите коней, Ренфорд, не забегайте вперед. Тут-то и начинается самое интересное. Он вовсе не собирался продать камень. Он хотел этот камень купить!

— Что? Купить?

— Вот именно! И это еще не все, — продолжил эдил. — Наш друг Ежайди готов поклясться чем угодно, что это был не простой покупатель, а маг!

— Постойте, постойте… Как это — купить?

— Да очень просто! Какой-то маг заявился к Ежайди вчера утром и стал расспрашивать его о сокровище Присцианов. Ювелир, надеясь, что тот что-нибудь у него купит, выложил ему все, что знал. Ну, в общем, то, что в городе знает всякий мальчишка. А потом этот чародей, или человек, похожий на чародея, поинтересовался, не хотят ли Присцианы этот камень продать!

Лайам помрачнел и, нахмурив брови, уставился в пол.

— Но это не лезет ни в какие ворота!

— Скажите что-нибудь поинтереснее, Ренфорд. Куда это не лезет, я знаю и сам. Но Ежайди клянется, что так оно все и было.

— И что он ответил?

— Насчет того, не продают ли Присцианы свою драгоценность? Сказал, что не продают. Что это фамильная реликвия, что камень бесценен и все такое прочее. А потом чародей ушел.

Лайам вдруг вскинул голову, его поразила внезапная мысль.

— Вы уверены, что к Ежайди приходил именно чародей, а не какая-нибудь волшебница или колдунья?