Уфолог

 Первым свидетелем был некий Сергей Орешкин, бармен из пивба-ра, расположенного напротив главного корпуса университета. По фо-тографиям Орешкин твердо опознал Вошкулата и его спутника, кото-рым оказался Николай Бугаев. Они не были в тот вечер посетителями бара, Орешкин увидел их сидящими в автомобиле марки «Лексус», ко-гда выходил через служебный вход, чтобы закрыть бар на ночь. Было темно, но Орешкин хорошо разглядел лица, так как в машине горел свет. Он узнал мужчин - раньше ему приходилось обслуживать их в своем баре. Бармен заметил, что оба раздражены и что-то обсуждают на повышенных тонах. Ночь была жаркой и душной и стекла в автомо-биле были опущены, поэтому Орешкину удалось услышать обрывки фраз. Вошкулат говорил: «Ты идиот, Николаша. Отказываешься от та-ких денег!», на что Бугаев отвечал: «Ты сам идиот! И предатель!». И еще что-то в том же духе. Чем закончится ссора, Орешкин слушать не стал, так как ему было не интересно, и он торопился домой. Произош-ло это в одиннадцать ноль пять вечера двадцать седьмого июня.

 Вторым свидетелем был таксист, который отвозил Вошкулата в аэ-ропорт к восьми часам утра. Он забрал его из района старых кварта-лов, где легко можно было снять квартиру или комнату без всяких проволочек. Стас, естественно, направил туда двух стажеров из шко-лы милиции, но скорее так, для проформы. Найдут свидетелей – хо-рошо, не найдут – ну и хрен с ними. А для стажеров тренировка. Так-сист Вошкулата запомнил хорошо, тот всю дорогу молчал и выглядел помятым. Может быть, потому таксист его и запомнил…

 Стюардесса рейса «Степной – Артем» тоже опознала нервного пас-сажира.

 Пребывание Вошкулата в Степном в ночь с четвертого на пятое июля также было доказано, причем документально. Его изображение было зафиксировано двумя камерами видеонаблюдения, установлен-ными в университетском поселке. Кроме того, охранник на поселковом КПП, который пропускал БМВ Вошкулата через ворота, сделал отмет-ку в журнале – пятое июля, час тридцать восемь ночи.

 Обо всем этом Макс узнал только в субботу тринадцатого июля, ко-гда вернулся в Москву. А сейчас он должен был срочно попасть во Владивосток и допросить младшего брата профессора и зятя слово-охотливого Ивана Трофимовича.

 Не дожидаясь, когда Макс доберется до Владивостока, Карачун связался с дальневосточным региональным отделением БСР. Не вда-ваясь в подробности дела, он попросил навести справки о некоем Вошкулате Андрее Владимировиче и ежели будет на то необходи-мость (вдруг тот окажется в отъезде или соберется куда-нибудь вы-ехать) найти и задержать его до приезда сотрудника московского от-деления Бюро Хабарова Максима Игоревича. Карачун даже не счел нужным назвать дальневосточным коллегам статус объекта: кто он – потерпевший, свидетель или подозреваемый.

 С тоской посмотрев на запотевший розовый графин и блюда с едой, Макс засобирался в дальний путь на ночь глядя. Кто-то должен довести его до Владивостока… Наверное, местный участковый Мить-ка Мамалыга громко икнул в этот момент.

 - А может все-таки как-то можно избежать огласки? – спросила Ве-ра, с мольбой глядя на Макса. – Я на все готова, чтобы помочь брату.

 Макс нисколько не сомневался, что Вера действительно готова на все, причем свое обещание она будет выполнять не по принуждению, а с великим желанием и усердием. Максу вдруг стало жалко эту жен-щину, возможно не разу в своей сорокадвухлетней жизни не вкусив-шую радость любви и бурного качественного секса.

 - Митька сам виноват. – Верещак подскочил с лавки, будто у него сзади была пружинка. – Бухать надо поменьше. Скоро все мозги про-пьет.

 Энергичный старик! Макс подумал, что может быть, он ошибается относительно сексуальной неудовлетворенности Веры, однако, откро-венный взгляд ее черных глаз все же говорил об обратном.

 - Все будет зависеть от ряда причин, - туманно произнес Макс. – В частности от того насколько ваш «инопланетянин» вписывается в рам-ки моего расследования… Кстати, - Макс вдруг вспомнил о вопросе, который ему задал Карачун. – А во что он был одет, когда вы его на-шли?

 - В скафандр, ясное дело, - поспешил с ответом Верещак.

 - Ни в какой ни в скафандр, - опровергла слова мужа Вера. - Комби-незон самый обыкновенный.

 - Вы его в нем и похоронили? – спросил Макс, так, на всякий слу-чай.

 - Конечно в нем, - снова выскочил вперед Верещак и снова был осажен женой.

 - Нет. Мы труп в старый Иванов костюм обрядили, - сообщила она Максу. – Комбинезон весь мокрый был и грязный. Я его отстирала и отгладила. Сейчас принесу.

 Вера удалилась а Верещак молча ерзал на лавке, избегая смотреть на Макса. Вера вернулась с пластиковым пакетом в руках через пару минут.

 - Вот. В целости и сохранности, - сказала она, протягивая пакет Максу. – Я как знала – сохранила. Верещак хотел его во Владике на барахолке продать, я не разрешила.

 Комбинезон был темно-синий с яркими оранжевыми вставками, с множеством карманов и кармашков на замках-молниях и очень ма-ленький – его вполне можно было принять за детский. Ярлыки на во-роте и на рукаве говорили, что данное текстильное изделие пошито на швейной фабрике «Штанзе», Германия, по специальному заказу одно-го из комитетов Евросоюза. Что это за комитет и что это за спецзаказ предстояло выяснить в Москве.