Уфолог

 - Дантист.

 - Дантист? – удивленно произнес Макс и, поиграв в уме с этим сло-вом, довольно улыбнулся: – А, я понял! Потому, что ДАНович ТИмур СТаниславович?

 - Скорее, наоборот, - сказал Дантист, и, заметив непонимание на лице напарника, пояснил: - У нас много имен и фамилий. Новое зада-ние – новая легенда – новое имя. Наши настоящие имена знают не-многие. Да я и сам иногда забываю, как меня звать на самом деле… А позывной решает многие вопросы. А ты, Макс? Какой позывной хотел бы себе взять? Или не думал на эту тему?

 - Однажды Карачун окрестил меня Боливаром.

 - Как? – Дантист снисходительно улыбнулся. – Симон Боливар лич-ность конечно известная и уважаемая, но в нашей разговорной речи это имя ассоциируется с лошадиной кличкой. Это очень символично, что Карачун так окрестил тебя - ты был его рабочей лошадкой.

 - О полковнике Карачаеве попрошу плохо не говорить, - обидев-шись за бывшего шефа, резко заявил Макс.

 - Извини.

 Они закурили и немного помолчали.

 - Ты все же подумай над позывным, - сказал Дантист немного пого-дя. – Позывной – это, как правило, на всю жизнь.

 - Хорошо, я подумаю…

 Создавшуюся неловкость разрушило объявление посадки. Багажа у них не было, а из ручной клади - только матерчатый баул у Макса и кожаный кейс у Дантиста. Вместе с другими пассажирами, русскими и иностранцами, белыми, черными и желтыми, не было только ни одно-го зеленого, они прошли по длинному рукаву перехода и ступили на борт аэробуса, улетающего в Лурпак.

 10. Лурпак.

 Ночная жизнь Айзенбурга, столицы благословенного Лурпака, ока-залась настолько бурной, даже бурлящей, что видавший виды моск-вич Макс был совершенно ошарашен. Улицы были ярко освещены ог-ромным количеством галогеновых и люминесцентных ламп, фарами автомобилей и светом, льющимся из окон жилых домов, витрин кафе, ресторанов и бесчисленных круглосуточных супермаркетов. Все ноч-ное небо было заполнено голографическими картинками рекламы, вспыхивающими и меняющимися одна за другой. Макс подумал, что днем здесь менее светло, чем ночью. Все улицы были заполнены медленно двигающимися автомобилями, а пешеходные тротуары ве-селыми и шумными людьми. Многие из прогуливающихся (Макс с удивлением заметил, что среди прогуливающихся немало детей раз-ного возраста, даже совсем маленьких) в руках держали горящие бен-гальские огни или искусственные факелы.

 - Это что, - спросил он у Дантиста, - фиеста?

 - Фиеста, длиной в жизнь, - ответил Дантист. – Праздники в столице не прекращаются ни на один день. Понедельник ничем не отличается от воскресенья, а среда от пятницы.

 - А когда же они работают?

 - А они не работают. Днем спят, ночью тусуются и тратят деньги.

 - Невероятно…

 Люди все шли, и каждый улыбался им навстречу.

 Эти улыбки…, они обрушились на Макса еще в здании аэровокзала Айзенбурга. Макс, более привыкший к хмурым выражениям лиц своих сограждан, почувствовал себя неуютно. Данович, заметив нервоз-ность напарника и сразу поняв ее причину, пояснил: