– Наша система общественного устройства, – как ни в чем не бывало продолжал разглагольствовать Хоппер, – своим существованием исключает преступления.
– Как это? – искренне заинтересовался Джон.
Хоппер еще и зануда! Он даже не притормозил лекцию на вопросе Спарки. Джон разозлился.
– Широкое использование компьютеров позволяет нам контролировать каждый шаг горожан и, таким образом, предупреждать возможные преступления.
– Вы что, рехнулись, что ли?
– Вы оштрафованы за нецензурное выражение. Уплатите, пожалуйста штраф, – неизвестно откуда послышался металлический голос.
– Что это такое, черт возьми? – спросил Спаркслин и посмотрел по сторонам.
– Вы дважды оштрафованы за нецензурное выражение, – сказал тот же голос.
– Что это такое?
– Дело в том, – терпеливо объяснял Хоппер, – что у нас здесь нельзя выражаться нецензурными словами. Если, конечно, у вас нет лицензии на это. Но за лицензию необходимо платить крупные деньги.
– А у вас она, конечно, есть? – язвительно спросил Спаркслин.
– Я никогда не ругаюсь, – с достоинством ответил ему Хоппер.
– Да, – искренне удивился Спаркслин, – и в двадцать первом веке ду… чудаки не перевелись.
– Наша система общественного устройства… – опять заладил Хоппер.
– Да подождите вы со своей системой, – перебил его Спаркслин. – Сейчас меня больше интересует, что с моей женой. Где она?
– Дело в том, что после вашего заключения, спокойно сказал Хоппер, – жизнь ее была не очень хорошей. Она умерла во время землетрясения.
– Вы обещали, что с ней ничего не случится, – упавшим голосом сказал Спаркслин.
– Джон Спаркслин, я шеф полиции. Мы понимаем, что вам очень больно слышать об этом известии, но вы наверное, понимаете: это не та причина, по которой мы решили вас сегодня разморозить.
– А что с моей дочерью? – мрачно спросил Спаркслин. – Она тоже…
– К сожалению, о вашей дочери нам тоже ничего неизвестно, мистер Спаркслин.