Саймон выполз из кабины, потоптался.
Толстяк расстелил скатерть и устроил небольшой пикник, мгновенно вскрыв зубами пластиковый пакет с тонкими пластинами ветчины и отвинтив колпачки бутылок с минералкой.
Саймон лихорадочно перебирал в голове, с чего бы это ему устраивали такой светский прием, но Эдгар Бредли опередил:
– Сколько вы берете за убийство?
Филлипс подумал, что ему это послышалось. Но мужчина, надкусив бутерброд, юмористом не выглядел.
– А сколько дадите?
Бредли помедлил, что-то рассчитывая.
– Власть! – бросил, как кость собаке.
Саймон расхохотался.
– Да вы шутник, мистер Бредли! Я же не припадочный политик, так что засуньте себе в задницу свою власть.
Бредли чуть ли не впервые в жизни споткнулся. Несмотря на то, что Эдгар считал себя пресытившимся всем и вся, в глубине души червяк тщеславия горделиво изгибал хвост при мысли, как велики границы могущества мистера Бредли.
Ложь самому себе – Бредли полагал, что бремя, взваленное на его плечи, – бремя, за которое толпа должна быть благодарна.
Но Бредли никогда и никому не уступил бы власти. И вот теперь нашелся человек, которому власть не нужна.
Саймон Филлипс жадно пожирал ветчину, свертывая по несколько пластин в трубочки и запивая их гигантскими глотками.
Бредли оказался таким же, как все. В его жилах сонно текла жидкая стариковская кровь, и Саймон не прочь был проверить, насколько крепкая у старика черепушка.
Охранник Бобби особо сильным не выглядел.
Филлипс подхватил скатерть за углы, затянул их узлом. Еще раз глотнул из бутылки – вода была тепловатой и чуть горьковатой на вкус.
Филлипс рывком вскочил на ноги и зашагал, топча газон.
– Что же вам надо? – понеслось вслед отчаянное.
Саймон обернулся.