– Думаете, она могла нарушить закон о генетической тайне? Такая девочка?
– Думаю, это нельзя считать невозможным, – серьезно сказал Сергей. – Я встречал девочек, которые еще и не то могли.
– А Карпентер узнал и… Но у него нет предков-средиземноморцев.
– Не найдены. – Сергей скривился, будто кофе был слишком горьким. – А узнать точно мы не можем, потому что мы (три непонятных слова) закон не нарушаем.
– Слушайте, Сергей, а зачем этот закон? Нет, я помню формулировку – приватность генетической информации, право на неразглашение… Но чего конкретно они боятся? Что ужасного может произойти, если кто-то расшифрует чью-то ДНК? Я читал, в начале века взятие ДНК на анализ было рутинной процедурой, чуть ли не при любом задержании…
– Чего боятся, – Сергей отхлебнул из чашки, снова поморщился, заел сэндвичем. – О, это тебе лучше расскажет эксперт Брук. Мартин, садись к нам. Скажи стажеру, почему я не могу положить перед тобой геномы подозреваемых. Зачем этот закон, спрашивает. И почему его не было в двадцатом веке.
– Сначала последний вопрос: потому что тогда читали не весь геном, а только характерные индивидуальные участки, часто даже некодирующие. Да и это было дорогое удовольствие, и для успеха требовались микрограммы ДНК. Теперь у нас есть «сиквенс одной молекулы», цена реактивов сравнима со стоимостью кофе, которое выпивает средний детектив в течение месяца, а будешь пинаться – отсяду… Раз – и получили весь геном в виде файла, и лежат у тебя на рабочем столе геномы мистеров А, Б. и С. Читай, наслаждайся.
– В чем наслаждение, объясни.
– Очень просто. Нет такой базы данных, даже полицейской, которая не могла бы утечь в плохие руки. А дальше… Во-первых, можно фальсифицировать биоматериалы: уничтожить в них исходную ДНК, подмешать синтезированную ДНК другого человека и подставить его по полной: доказать этот фокус очень непросто, если делать с умом. Во-вторых, если ума и денег еще побольше… знаешь процесс Хевэн против Тафина? Что, и ты не знаешь? Рассказываю. Девушка подала в суд на известного теннисиста, заявила, что он отец ее сына. Сделали определение отцовства – точно, он, случайное совпадение было бы возможным, если бы население Земли было раз этак в сто побольше. А теннисист уперся: знать не знаю эту особу, вообще никогда ее не видел, не только в реальной жизни, но даже в Сети. И под детектором лжи это повторил, и под томографией. Пустяки, говорит девица, просто он был в тот момент неадекватен… Что оказалось на самом деле? Экстракорпоральное оплодотворение искусственным спермием. Девица имела доступ к генным базам спортсменов, украла геном, синтезировала хромосомы, а остальное в наше время – дело техники. Предприятие дорогостоящее, но окупилось с лихвой. Теннисист увидел ребенка, растрогался… Мать не посадили, потому что закона о приватности генетической информации тогда еще не было, а обратной силы он не имеет. Между прочим, этому мальчику, синтетическому сыну Тафина, сейчас должно быть лет четырнадцать. Любопытно бы узнать, как он поживает.
– Играет в теннис или занимается биотехнологиями?
– Ты злой человек, Сергей. Если же денег совсем мало, а сделать гадость человеку хочется, то, в-третьих, можно просто вычитать в его ДНК много интересной информации и распорядиться ею, как подскажет фантазия. В общем, парень, не дай Боже твоему геному попасть в руки врага. Про предрасположенность к болезням и медицинскую страховку не буду говорить, сам поймешь. Представь себе: человек сидит в Полинезии и рассуждает о недопустимости экспансии европейцев на острова Тихого океана, а ты смотришь его геном, видишь маркеры европейского происхождения и всем об этом рассказываешь – смешно получается. Или, например, ген латентной педофилии… Хотя, конечно, про преступные генотипы – полное вранье. Современный Ломброзо.
– Нет, почему? – засомневался Фред. – Как единственное доказательство, конечно, не пройдет, но в сумме с другими…
– Офицер, поверьте эксперту: все это брехня желтой прессы. Нет таких генов.
– Ну а как же статистические данные?
– Статистические данные? – Мартин радостно улыбнулся. – Разумеется! Еще сто лет назад было известно, что половину населения Земли составляют носители варианта генома, с которым вероятность попасть за решетку в шестнадцать раз выше, чем без него.
– Что, серьезно? – спросил Сергей. – А я почему не знаю?
– Ты знаешь. Про этот вариант генома все знают.
Сергей наморщил лоб.
– Эта, как ее… моноаминооксидаза?
– Нет. Игрек-хромосома. Мужчины попадают под арест в шестнадцать раз чаще женщин.
ebooksa