Блуждающая река

 -Руала! - позвал Фростен негромко. Дверь из кухни почти тотчас открылась.

 -Что, хозяин?

 -У нас гости. Приготовь- ка нам закусить что-нибудь и выпить!

 -Уже готово, хозяин. Сейчас всё будет на столе.

 -Хорошо.

 Фростен приоткрыл щёлочки глаз, наблюдая, как Бритнер заинтересованно разглядывал девушку, тихо проговорил:

 -Что бы я делал без Руалы. Она мне как дочь. Думаю, лучшей наследницы моему скромному хозяйству мне не найти.

 -А Томми? Он тоже - наследник? - усмехнулся Бритнер.

 -Ну, это как решит Руала.

 Фростен хотел ещё что-то сказать по этому поводу, но Руала буквально выпорхнула из кухни к ближайшему столику и поставила левой рукой подставку на край его, а правой - сковороду с жареным мясом. Каждый раз, убегая на кухню, и выбегая из неё снова  со следующим блюдом, она не забывала улыбнуться гостям.

 Стол скоро заискрился посудой, из сковородки нёсся запах пряностей, а в бутылке зеленоватого цвета покачивалось вино домашнего приготовления.

 -Твоя Руала - красавица! - мечтательно воскликнул Бритнер.

 -Руала - невеста Томми, - упрямо повторил Фростен.

 -Да кто она тебе? - небрежным тоном заговорил Бритнер. - Если хочешь, я заберу и тебя! Будешь жить с нами. И я не собираюсь возражать, пусть Руала остаётся твоей наследницей! - довольный своей шуткой, Бритнер рассмеялся.

 Фростену такой разговор неприятен. Он привык к тишине. И если уйдёт Руала, уйдёт, куда глаза глядят, и Томми, да ещё сманит Джека. Без Томми и Руалы гнездо будет разорено. А кладбище? Он так часто стоит рядом с могилами жены и сына, стоит, обычно, по вечерам долго, разговаривает в полголоса с обоими. Однажды ночью ему показалось, что кто-то холодный-холодный прилёг на кровать рядом с ним.

 Не в состоянии открыть глаза, он увидел руку, которая распростёрлась над ним, пытаясь обнять.

 О, Фростен мог поклясться утром, что это была рука его Джины! Ужас охватил его и держал в своих объятиях несколько ночей.

 Поэтому он стоял почти каждый вечер у могилы, успокаивая покойницу придуманной им молитвой.

 Фростен не выдавал внешне своего беспокойства от присутствия опасного гостя, он всё так же, с прищуренными глазами стоял у окна и теребил занавеску.

 Бритнер ел мясо, пил вино, глаза его начинали поблёскивать от ощущения своего превосходства над этим, как он считал, стариком.