Кто же он?

— Раз Иванов отпадает… — всё же сказал он.

— Почему отпадает? Не крути, Олег Григорьевич! Хочешь начать с Иванова, начни с него. Кто знает… — Полковник снял трубку телефона и назвал номер. — Адрес Иванова установлен? — спросил он. — Записываю. Вот, — сказал он, положив трубку, — начни с него. А затем побеседуй с Нестеровым и Добронравовым. С последним завтра. Иванов приехал сегодня из Киева. Остановился у родственников, хотя номер в гостинице был ему забронирован. Возьми с собой фотографии, они готовы. Понимаешь, для чего?

— Понимаю, но фотография покойника…

— Ничего не поделаешь! Это несчастная случайность, что Михайлов забыл паспорт. Кстати, как думаешь, забыл или намеренно оставил?

— Сначала я думал, что намеренно, а потом — что случайно. Но это, — Афонин улыбнулся, — относится уже к моей ошибочной версии.

— Понимаю, — серьезно сказал Круглов. — Мы позвонили в Свердловск. Там сегодня же займутся поисками не только паспорта, его нетрудно будет найти, но и каких-нибудь фотографий. А также писем и вообще бумаг. Всё будет срочно прислано. Но мы ждать не можем, время дорого. Бери фотографии, какие есть.

Афонин встал.

— Разрешите выполнять?

— Держи меня в курсе. Желаю удачи!

Капитан вышел из кабинета Круглова далеко не в радужном настроении. Что бы там ни говорила ему интуиция, а логика на стороне начальника МУРа.

Афонин вспомнил лицо мертвого Михайлова. И еще раз подумал, что человек с таким лицом не мог покончить с собой без очень серьезной причины. И этой причиной не мог быть страх перед каким-либо разоблачением, даже если это разоблачение грозило лишением награды. Полковник прав.

Но как же тогда искать причину смерти Михайлова? Ведь могло произойти и так, что никакой причины не было. Внезапное помешательство маловероятно, но возможно. Правда, такое предположение никак не вяжется опять-таки с типом лица покойного Михайлова.

3

Машина остановилась у пятиэтажного дома на Большой Полянке.

Афонин вышел.

Квартира оказалась на самом верхнем, пятом этаже. Лифт не работал. Послевоенные неурядицы еще давали себя чувствовать на каждом шагу.

Афонин медленно поднимался по лестнице. Он вынужден был признаться самому себе, что волнуется.

Предстоящий разговор мог многое выяснить. В глубине сознания капитан всё еще не окончательно распростился со своей первоначальной версией.

Иванов — ключ к тайне смерти Михайлова!

Афонин чувствовал это всем существом.