Кто же он?

— Удивительный случай!

— Более чем удивительный.

— Вы хорошо запомнили черты лица?..

— Мерзавца, который нас расстреливал?

— Почему «мерзавца»? — сказал Афонин. — Он рисковал жизнью, стреляя мимо.

Иванов покачал головой.

— Если бы так, — сказал он. — Нет, я уверен, что он стрелял в нас, а промахнулся против своей воли. Достаточно вспомнить выражение его лица.

Капитан уже нисколько не сомневался, что слушал рассказ о Михайлове. Версия полковника Круглова как раз в том и состоит, что Михаилов — псевдоним. Настоящая его фамилия Миронов. Но Иванов не назвал фамилии «мерзавца»…

— Миронов воевал у вас в отряде, — сказал он как мог естественнее. — Как он себя вел?

Внутренне Афонин весь напрягся в ожидании ответа.

— Обыкновенно, как все, — ответил Иванов, и капитан вздохнул облегченно. Всё в порядке! — От командной должности он отказался, так как был не строевым, а техником-лейтенантом. Ничем не выделялся, но и упрекнуть его было не в чем. Никаких подозрений не вызывал.

— При каких обстоятельствах он исчез? Вы говорили — пропал без вести.

— Не вернулся из боя. Такие случаи бывали часто. Мы не знали — убит он или попал в руки немцев. Таких мы заносили в графу «пропавшие без вести». Очень редко, но бывало так, что немцы не казнили партизан, попавших в их руки, а отправляли в лагеря военнопленных. В таком случае человек мог остаться жив.

— Чем же вы объясните, что человек воевал два года, ничем себя не компрометируя, а потом с «неистовой ненавистью», как вы сами сказали, расстреливал своих?

— Догадки не мое дело. Спросите у него самого.

Иванов снова закрыл глаза. Было видно, что он устал. Афонин почувствовал, что пора кончать разговор, — время позднее.

— Вам больше нечего добавить, Андрей Демьянович?

— А что добавлять? Извините за краткость, но тяжело было вспоминать.

— Спасибо за помощь!

Афонин поднялся.