— Алексей Алексеевич, — лез целоваться захмелевший дипломат.
— Алексей Алексеевич, да мы вас озолотим, — говорил газовщик.
— Так в чем же надобность во мне? — спросил я, подспудно догадываясь, о чем пойдет разговор.
— Понимаете ли, Алексей Алексеевич, — начал осторожно дипломат, — Богославию не любят во всем мире. Мы хотим, чтобы ваша способность сослужила нам добрую службу, наказав всех наших недругов и противников постройки наших потоков.
— Именно, — солидно сказал газовщик, — чтобы их в три погибели скрючило, а уж мы за деньгой не постоим.
— А за что им Богославию любить, — простодушно спросил я, — что она, девица красная что ли?
— Как за что? — возмутился дипломат. — Мы-то их любим. Так почему они не должны любить нас? Это первое. А во-вторых, мы остановили монголо-татарские орды и не пустили их в Европу. Мы разбили фашизм и очистили от него Европу. И в третьих. У нас такие артисты балета, которые считаются самыми лучшими в мире.
— Честно говоря, — сказал я, — не все любят балет. А что, Европа просила нас защищать от монголо-татар и просила нас освобождать ее от Гитлера? Может, ей под Гитлером жилось лучше всех и ничего лучшего они для себя не желали? А тут пришли мы и все испохабили, всю идиллию поломали. Тех же «братушек» болгарских возьмите. Сколько крови богославской пролито было за освобождение Болгарии, а в двух войнах, в Первой мировой и во Второй, Болгария воевала против нас. И сейчас болгары наши самые лучшие друзья после Гитлера и Бандеры. Вот это любовь! И что Богославия сделала, чтобы ее не позиционировали с коммунистической сверхдержавой, которая приказала долго жить в 1991 году?
Глава 53
После моей тирады наступила тишина. Любой пропагандист-разговорник в два счета опровергнет мои слова и докажет, что Богославию нужно любить так, как любят и что Богославию любят все, только вот стесняются проявить самые истинные чувства и все лишь в политических интересах, чтобы не дразнить могущественных противников Богославии. На словах они подвякивают противникам, а в это время в карманах держат скрещенные пальцы, мол, мы это не от всей души говорим. Настоящая любовь проявляется не на словах, а на деле. А в политике и в международных и экономических отношениях никакой любви быть не может. Тем более к Богославии, которой в одиночку приходится и придется дальше противостоять всему миру.
Чего далеко ходить за примером. Запад взял и оттяпал у Сербии ее сердце — Косово и сразу признал независимость самопровозглашенного края. И тут же западные подвывалы бегом принялись признавать его независимость, прекрасно понимая, что создают опасный прецедент на будущее. Богославия признала независимость двух жертв грузинской агрессии — Южной Осетии и Абхазии. Запад сразу с ясным взором отказался признавать их независимость. Вот это и есть положение Богославии в мире. И никто, никакие словоплеты не смогут опровергнуть этот постулат.
И тут же сейчас в спор полезут «западники», которые ратуют за приобщение к западным ценностям путем признания приоритета Запада во всех сферах богославского общества.
Им будут оппонировать «славяне», у которых совершенно иная позиция.
Общее у них одно: Богославию нужно пропустить через систему концлагерей, чтобы:
а) палкой вдолбить западные ценности;
б) палкой вдолбить патриотизм и славянский дух.
Если я подключусь к системе международных отношений, то весь мир будет крючить синдромом Квазимодо. Я представляю англо-саксов с лошадиными зубами, оскаленными на манер нотр-дамского страдальца. Но, в этом я уверен, у Люция Фера не только со мной подписан контракт. И у каждого у них свой синдром. Представляете, что будет с миром, если вся люцийферовская рать выйдет из тени?
— Я сомневаюсь, что смогу быть полезен вам, — сказал я. — Мне кажется, что на газовых переговорах будет крючить всех, вас в том числе, и переговоры сорвутся, так и не начавшись.
— И что же делать? — растерянно спросил дипломат.
— Менять идеологию государства, — ответил я. — Тогда всем будет ясно, с кем они имеют дело. А сейчас пока смесь дракона с соловьем. Красиво поем да вместе с трелями мадригалов клубы пламени летят. Либо дракон, либо соловей. И плевать на всех. Вот тогда нас будут уважать. Тогда и я могу подключиться к вам, чтобы скрючить именно врагов. А сейчас, приятно было познакомиться, поеду домой, времени-то уже четыре часа пополудни.