Монк бросился мимо Пейнтера в сад.
– Крид!
Вскочив на ноги, Пейнтер последовал за ним.
Крид лежал на спине. Его грудь была пробита тремя пулями, на губах выступила кровавая пена. Глаза широко раскрылись от сознания неизбежного.
Монк рухнул на колени рядом со своим напарником. Сорвав с себя куртку, он скомкал ее, готовый зажать раны.
– Держись!
Но все понимали, что дело безнадежно. Кровь собиралась лужицей на утоптанной земле. Должно быть, пули были с полым наконечником, разрывающиеся при попадании в тело.
Нащупав вслепую руку Монка, Крид крепко ее стиснул. Монк накрыл его руку ладонью.
– Джон…
Последний вырвавшийся вздох. Рука Крида обмякла. Монк попытался снова ее ухватить, как будто это могло помочь, но у парня остекленели глаза.
– Нет… – простонал Монк.
Пейнтер наклонился к нему, чтобы утешить, – но тут вмешался новый звук. Стремительно развернувшись, Пейнтер упал на колено. Звук доносился из отверстия в земле, затянутого дымом.
Оттуда один за другим стали выбираться люди, откашливаясь, с трудом держась на ногах.
Один из них огляделся по сторонам и, шатаясь, побрел в сад.
– Грей…
16 часов 22 минуты
У них были считаные секунды.
Грей понимал, что женщина взорвет зажигательный заряд, как только поднимется наверх. Поэтому, едва последний боевик скрылся в тоннеле, он подбежал к кельтскому кресту и начал крутить колесо. Монахи должны были предусмотреть какой-то механизм, возвращающий стеклянные саркофаги под землю.
Предположение было совершенно естественное.
Вращаешь колесо – вращаешь пол.