Томми вновь вытер со лба пот. Будучи родом из округа Ориндж[1], он был уверен, что жара для него – дело привычное. Нет, здесь он как будто оказался в раскаленной печи.
Он понурил голову, чувствуя, что его вновь потянуло в сон. Хотелось вновь оказаться в гостиничном номере с гудящим кондиционером, растянуться на прохладных простынях и, закрыв глаза, подремать. После чего, отдохнув и взбодрившись, поиграть в видеоигры.
Томми усилием воли стряхнул с себя сон. Сейчас не место и не время для отдыха. Но он так устал, а пустыня была такой притихшей от зноя… В отличие от людей, животным и насекомым хватало ума проводить дневную жару в дремоте. Со всех сторон Томми укутывала всеобъемлющая тишина. Интересно, после смерти будет примерно так же?
– С тобой все в порядке, дорогой? – раздался рядом с ним голос матери.
Томми вздрогнул. Как это он не услышал ее шагов? Неужели все-таки уснул?
– Да, – с трудом выдохнул он.
Мать прикусила губу. Они все знали, что с ним не все в порядке. Томми рывком натянул на левое запястье рукав, пряча уродливое коричневое пятно.
– Мы можем подождать. Отдыхай, сколько тебе надо, – сказала мать, садясь с ним рядом. – Интересно, почему эту тропу называют Змеиной? Лично я не видела на ней ни одной змеи.
Она обращалась к подбородку сына. В последнее время родители избегали смотреть ему в глаза. Потому что когда они это делали, то начинали плакать. Так было последние два года, когда Томми то попадал на операцию, то проходил курс химиотерапии, то – облучения. И вот сейчас у него временный отдых от всего этого.
Может, они посмотрят ему в лицо, лишь когда он будет лежать в гробу?
– Для змей здесь слишком жарко, – произнес Томми, ненавидя себя за то, что вынужден буквально выдавливать каждое слово.
– Тогда бы это были змеиные бифштексы, – пошутила мать, делая долгий глоток воды из своей бутылки. – Поджаренные на солнцепеке и готовые к употреблению в пищу. Как и мы.
В следующую минуту к ним присоединился отец.
– Ну как, все в порядке?
– Я решила, что мне тоже пора отдохнуть, – солгала мать и, намочив платок, протянула его Томми. – Я тоже устала.
Томми хотел было ее поправить, сказать отцу правду, но не нашел в себе сил. Вместо этого он влажным платком протер лицо.
Отец начал что-то говорить, как с ним было всегда, когда он нервничал.
– Мы уже почти дошли. Еще несколько ярдов, и мы увидим крепость. Настоящую крепость Масады. Ты только представь себе!
Томми послушно закрыл глаза и представил себе бассейн. Голубой, прохладный, слегка попахивающий хлоркой.
– Десять тысяч римских солдат разбили лагерь вокруг этой горы. Десять тысяч солдат, с мечами и щитами, ждут под солнцем. Они перекрыли все пути к бегству и пытаются взять измором девятьсот мужчин, женщин и детей, которые спрятались на вершине плоской горы, – отец заговорил быстрее, взволнованнее. – Но мятежники готовы стоять до конца. И даже после смерти. Они никогда не сдадутся.