В полдень началась церемония похорон усопшего Преемника. Все чин по чину. С утра прощание в Колонном зале. В полдень гроб на орудийном лафете и оседланная лошадь с прикрепленными к седлу на американский манер хромовыми сапогами носками назад.
Церемония подъехала к мавзолею. Шесть гвардейцев в золотых эполетах взяли гроб и внесли в пантеон. Через минуту вышли. Я и курирующий меня чиновник вошли в мавзолей. В мавзолее стояло десять саркофагов, по пять с каждой стороны. Ленин, Сталин, остальных не знаю. Последний саркофаг с ныне усопшим Преемником.
Мы вышли из мавзолея и поднялись на трибуну. Я, как председатель похоронной комиссии зачитал речь.
В тринадцать часов все закончилось.
Вечером была церемония инаугурации нового Преемника в Большом театре.
По краям дороги от Кремля до театра стояли толпы людей с трехцветными флажками, но красная полоса была шире всех и занимала ровно половину флага. И на белой полосе было изображение двуглавого орла, у которого в лапах вместо скипетра и державы были серп и молот.
Зал театра был переполнен. Звучал гимн. Висели плакаты: «Да здравствует новый Преемник».
Я вышел на сцену к пюпитру. Гвардеец в золотых эполетах поднес на руках красную книгу с надписью «Конституция». Я положил руку на книгу и зачитал текст присяги, в которой я клялся соблюдать Конституцию, поддерживать преемничество, демократию и многопартийность.
После присяги на меня возложили знаки ордена Андрея Первозванного как на главу государства.
Затем выступили лидеры партий «Единство» и «Солидарность» — по совместительству руководители их фракций в Парламенте, которые поклялись в вечной любви к родине, к Преемнику и желании твердо следовать избранным им курсом.
На этом церемония закончилась и все побежали в банкетный зал, который ломился от яств, умиляя и удивляя как наших участников, так и иностранных гостей.
Я стоял во главе стола, поставленного как бы защитой или баррикадой от всех собравшихся, и выслушивал поздравления и заверения в преданности.
На следующий день с утра я подписал указ Преемника о назначении первого министра. Им оказался тот чиновник, который меня везде сопровождал.
Я поднял ручку и вопросительно посмотрел на него, дойдя до фамилии.
— Все правильно, — улыбнулся он, — Иваноштайн это на немецкий манер, по-израильски или по-американски было бы Иваноштейн, хотя пишется все одинаково. По-богославски это Иван-камень. Моя кандидатура согласована на всех уровнях, так как я контролирую все эти уровни.
— Да, — подумал я, — в одной книге крепостной крестьянин был по фамилии Неуважайкорыто. Disrespect trough. Дисреспекттруг. Нихьтгутес кюбельд. Вполне дворянская фамилия какого-нибудь маркграфа или барона.
— И что это за уровни? — спросил я, не подписывая указ.
— Ну, это средний бизнес, крупный бизнес, банковский капитал, — ответил Иваноштейн.
— И где эти уровни находятся? — спросил я.
— Ну, средний бизнес это у нас, крупный бизнес — транснациональные корпорации, а банковский капитал это крупные банки мира, где мы держим девять десятых нашего золотовалютного капитала, — шепотом сказал первый министр, как бы сообщая самую большую государственную тайну.