Наваждение,

Очередь не двигалась! Люди стояли на месте, колесо медленно вращалось, но никто не выходил из проплывавших мимо кабин, и никто не садился. Да и сама очередь расположилась полукольцом, очень напоминавшим «хвост» портала, в точности как он отображается на экране локатора.

Вольфрам подошел к контролерше. Он вынул красные корочки и, развертывая их, объявил во всеуслышание:

— Товарищи!

Они обернулись на его голос. И взрослые, и дети. Вольфрам хотел добавить: «Внимание!», но слова застряли у него в горле.

У всех, кто смотрел на него (а они уставились на Вольфрама все разом, в едином порыве, как по команде), у всех без исключения, были серьезные напряженные лица, что у детей, что у взрослых. И не нашлось среди них ни одного ребенка, которому было бы наплевать на то, что говорит какой-то там дядька, и он продолжал бы смотреть на колесо в предвкушении восторга, как это должно быть. Но даже у детей были такие сосредоточенные взгляды, что Вольфраму стало не по себе.

Он повернулся к тетке. Поднес корочки к ее лицу.

— Нужно высадить всех пассажиров!

Та лишь мазнула взглядом удостоверение и молча уставилась на Вольфрама.

— Здесь опасная зона! — воскликнул он, еще не до конца осознавая, свидетелем чего стал.

— Товарищи! — вновь повернулся он к толпе. — Вам нужно покинуть это место. Здесь есть другие аттракционы. Оставаться здесь опасно! — использовал он последний аргумент.

Видно было, что «товарищей», явно находящихся под каким-то психологическим воздействием, нисколько не взволновал его испуганный голос.

— Георгий, что там у тебя? — послышался голос шефа.

— Сергей Иванович, у нас тут небольшая проблема. Точнее, очень большая! Они не понимают меня!

Слышно было, как шеф чертыхнулся.

— Гони их в шею! У нас всего пятнадцать минут осталось!

— Я попробую, конечно, — пробурчал Вольфрам.

Подозревая, что сдвинуть с места тетку-билетершу будет труднее, чем справиться с мальцом, он отошел от нее и перемахнул через полуметровую ограду. Подскочил к медленно катившейся кабине. Там сидели женщина и двое мальчишек лет двенадцати. Они даже не посмотрели на него. Их вяло подвижные глаза излучали холодный блеск, как от пустых хрустальных бокалов.

Вольфрам схватил одного мальчишку за руку и попытался вытянуть из кабины. Но тут же сзади кто-то обхватил его за плечи, будто стиснув огромными клещами. Он с трудом вывернулся и увидел перед собой тетку-билетершу. Лицо ее было искажено гримасой ярости. Она была уже отнюдь не благообразна, старушка, превратившаяся в чудовище. Ее стиснутые в два узких лезвия губы едва шевелились, будто она что-то говорила, не издавая при этом ни звука.

Вольфрам отскочил, желая выскользнуть из клешней-рук. Не удалось. Она перехватила его и снова стиснула с такой силой, что Вольфраму показалось, будто что-то хрустнуло в позвонках.

— Эй, эй, тетенька, брось шутить!