Вытаращив глаза, Вольфрам изучал картинки, выведенные еще не совсем умелой детской рукой, но совершенно понятные. Он увидел колесо обозрения, на нем — кабинки, в которых сидят люди, а над головой каждого человека — множество точек. Среди прочих — крупное изображение незнакомца, портрет кривоватый, но все же узнаваемый. Вокруг его головы тоже множество точек. Такими же точками от незнакомца уходил пунктир — он вел к изображению «чертового колеса», как будто соединяя в цепь очередь из человеческих фигурок, катающихся на колесе и стоявших под с ним. В соседствующих изображениях Вольфрам узнал фигуры агентов Консультации, среди которых был и он сам. Увидел треноги лучевых пушек, били лучами, как из прожектора. Рядом с колесом — завихренный смерч, в центре которого девочка изобразила глаз. Вольфрам поежился — глаз был как настоящий, как будто кто-то выглядывал из портала.
Она не могла этого видеть. Впрочем, дети иногда замечают много больше взрослых. Но изобразить все это в рисунках ей явно кто-то подсказал — тот самый парень, не стоит и сомневаться!
Вольфрам вдруг увидел, что и на втором мольберте лист изрисован такими же рисунками. Там были другие картинки. Множество их, фигурки каких-то людей, животных, здания, развалины — и ничего похожего на соседствующий пейзаж.
— Ты его знаешь? — спросил Вольфрам девочку, показывая на портрет незнакомца. Удивление уже сошло.
— Нет, не знаю.
— А вы? — спросил он женщину.
— Я его впервые видела! — взволнованно ответила та и с беспомощностью в голосе спросила: — Когда она успела все это нарисовать?! Может, это не она? Или это я рехнулась?!
— Мамочка, не выдумывай. Разве тебе не нравится? Смотри, как я здорово все нарисовала!
Вольфрам посмотрел на девочку. Та довольно улыбалась.
— Это он попросил тебя нарисовать все это? — он присел рядом с ней и дружески приобнял ее. Та не протестовала.
— Да! — шепнула она ему на ухо. — Он думал, а я рисовала.
— Просто думал? — спросил Вольфрам.
— Ага.
— Но он хоть что-нибудь сказал тебе?
Девочка задумалась, наморщив носик.
— Он только два слова сказал.
— А что это значит?
— Не что, а кто. Мне кажется, что это он, — и она ткнула пальчиком в одно из изображений.
Это было существо с руками и ногами, но с собачьей головой. Впрочем, посмотрев более пристально, Вольфрам засомневался, что собачьей. С таким же успехом — крысиной.
«Крыса… Собака…» — вспомнилось вдруг, но в точную связь не сложилось.