У лейтенантов с рукопожатием было хуже, Басса – просто вкладывала ладошку и ждала, когда её пожмут, Феликс и Квинт жали со всей дури. Понадеялся, что только мне, но, судя по гримасе, – Элли тоже досталось. Надо все-таки как-то запомнить, кто из них Феликс, а кто Квинт. У Феликса форма с синим отливом, а у Квинта запонки. Все равно перепутаю – попросить носить таблички?
Было довольно трудно разобраться, нас конвоируют или оказывают знаки внимания. Если это были знаки, то они были предельно понятными – нас окружили и, просто начав идти, препроводили к местному транспорту. Капитан сел к рычагам.
Никогда не думал, что можно так украсить мини-вэн. Каждая деталь была произведением искусства; деревянный поручень, тянувшийся вдоль бортов… только убедившись, что местные бестрепетно за него держатся, я тоже решился взяться. Вовремя. Капитан решил, что в хорошо перемешанном и взболтанном виде мы будем лучше. Мини-вэн был снабжен единственным сиденьем – водительским, вероятно для лучшей вместимости. Поручень был просто необходим. У меня под рукой разворачивалась битва. Пятеро крошечных туземцев атаковали то ли крылатого кита, то ли зубатого, сильно располневшего орла с раздвоенным хвостом и зубатой пастью. Резчику хватило десяти сантиметров. Было удобно. Будто изображая всю эту сцену, художник умудрился еще и снять мерку с моей руки, и делал все так, чтобы мне сейчас было хорошо держаться. Лейтенанты не обращали внимания на рельеф поручня, все трое делали вид, что ничего интереснее каменистой пустоши за окном они никогда не видели. Насладившись поручнем, я изучал пол. Там был изображен другой сюжет. Сотни крыльев из перьев и кожи, переплетаясь, украшали поверхность, предназначенную для того, чтобы на ней стояли и по ней ходили. Я начал понимать, зачем им нужен дракон. Не удивлюсь, если на планете нет птиц, местные, кажется, просто ненавидели крылатых.
Лучше всех было Элли, она держалась за меня и не мучилась угрызениями совести по поводу возможного уничтожения местного шедевра. Ей было удобно, может, кто-то снимал мерку с ее ладошки, когда проектировал меня?
Не знаю, куда положено возить гостей. В моей практике все было довольно просто – поесть, отдохнуть и заняться делом. Нас привезли в столичный музей Остентума. Расширять кругозор на пустой желудок.
Сразу было трудно понять, что за музей. Так или иначе, каждый музей – он в честь чего-то. Этот, на первый взгляд, посвящен вымершим видам. Тем, которые покрупнее и опаснее, причем настолько, что, глядя на них, было понятно, как убивали они, но оставалось совершенно неясно, каким образом они прекратили свое существование. В голову приходило две версии. Первая – передавили друг друга. Вторая – съели всех вокруг и тихо умерли с голоду.
Но нет. Музей был о другом. Каждый экземпляр был не вымершим, а убитым. Причем убийца у всех был один и тот же – разумный и яростный обитатель Остентума.
Каждое убийство – шедевр. Ни облав, ни ловушек – туземцы уничтожали превосходящие силы, то умудряясь попасть стрелой в глаз, то копьем в ухо, и часто с какого-то дикого расстояния, иногда в прыжке.
Музей достижений убийств. Спецслужбы десятков планет мечтали о местных бойцах. Напрасно. Немногочисленные бойцы Остентума служили только своему королевскому дому. И в этой службе не было ничего от подчинения. По местным традициям, молодые люди, поступавшие на службу, не клялись выполнять приказы. Они брали корону под свою защиту. Не самое легкое дело управлять такими бойцами. Одна неверная команда – и твои бойцы могут решить, что ты бросил им вызов. А с вызовами они поступали с пугающим однообразием.
К тому же принципу сводились отношения Остентума с окружающим миром. Все, что непонятно, все, что может угрожать, должно быть поймано и убито.
Жемчужиной коллекции был, конечно же, скелет Мертвого Бога. Не для местных. Его убили обыденно и безыскусно. Им было нечем гордиться.
Империи контакт с Остентумом дался тяжело. Местные при всем желании не могли поймать и казнить Империю, чего нельзя сказать о её подданных. Будущая имперская миссия разрушалась три раза, несмотря на лучшие из возможных систем защиты. Они просто выходили из строя. На сотнях планет работали и отключались, только если кто-то выключал, только не на Остентуме. И как-то эти сбои совпадали с атаками местных.
В последний раз сотрудников убили не сразу, их морили голодом. Когда имперские генералы размышляли над методами заключения договора с Остентумом, они пришли к двум – разбомбить вообще все или только самые крупные города.
Туристы недоверчиво рассматривают хроники конфликта, пытаясь уловить, в чем подвох. Против туристов Остентум не возражает. Гиды радостно улыбаются и уверяют, что никакого подвоха нет, предлагают продолжить экскурсию на кладбище для имперских подданных. Недорого.
Кладбище довольно большое. Кроме погибших во время попытки основать базу на планете, здесь покоятся уже несколько поколений эмигрантов. В основном миссионеры и члены их семей – представители десятков религий высаживались на Планету Мертвого Бога. Обзавестись прихожанами из местных ни одному из них не удалось.
Если не быть миссионером, то догадаться о таком результате можно заранее. Трудно ожидать прихожан от народа, который не сумел изобрести ни одной религии за десятки тысяч лет существования местной цивилизации. Вероятно, сама мысль о том, что кто-то сильнее и могущественнее тебя, уничтожала веру в любых богов в зародыше. Единственный способ доказать им наличие чего-либо сверхъестественного – дать его пощупать. Вероятно, если бы им не удалось его убить, они бы тут же уверовали.
Миссионеры остались в гостях на планете поголовно неверующих. Общины росли за счет перебравшихся из не столь терпимых регионов Империи. Странным образом миссионеры местных не раздражали, вероятно, просто не принимались всерьез. Религиозные тексты со всех уголков Империи пользовались у местных непреходящим спросом. Верить они не верили, но восхищались и требовали продолжений.
У Элли был шанс. Даже если жители Остентума видели не дракона, они видели что-то очень похожее, потому как придумывать они не умели.
Это была точно не комета. И это была не орбита, а путь. Дракон летел мимо Остентума к солнцу системы по кратчайшему пути со скоростью, невозможной по определению. Ему понадобилась всего неделя, чтобы ворваться в систему и добраться до звезды. «Фея» летает быстрее. Любой межзвездный корабль летает быстрее, только не в обычном пространстве.
Это мог быть только дракон или массовый выход из строя всех устройств наблюдения.
ebooksa