Для моего заклятого друга, представителя Алеманской Республики, день подписания договора стал днем казни. Что-то не так пошло в храмовом комплексе – выказал непочтительность к местной святыне.
Трудно представить, чтобы Феликс Гейман был непочтителен. Еще его прадед служил в департаменте внешних сношений, и все Гейманы по мужской линии с детства готовились к одному – быть почтительными и дипломатичными.
Представители местных властей отправили алеманцам ноту протеста, в которой говорилось, что господин Феликс Гейман оскорбил их религиозные чувства.
Республика добивалась этого контракта долгих пять лет и первой получила приглашение на подписание договора. Гейман стал первым инопланетником, которому позволили зайти в Храм. Оттуда вынесли его череп и таз. Эти два предмета лежали в традиционном местном сундуке – они его делают из хитина какого-то здешнего насекомого – вместе с нотой протеста. Вероятно, для доходчивости.
Республика Алемания свернула свое представительство, улетели представители Сантоса и Фэйт. Мы остались. Император обожает монополию, а тут как раз такой случай. Я его понимаю – при худшем раскладе он получит мои череп и таз. Может быть, это его позабавит.
Я – не дипломат. Я единственный специалист в своей профессии, для которой, боюсь, еще долго не придумают названия. Я – специалист по глобальным кризисам. Беда в том, что где-то неделю назад вместе сложились две неудачи. Император решил, что неподписание договора с Эдемом будет глобальным кризисом, и уж совсем некстати вспомнил, что я его полномочный представитель. Было дело – меня угораздило придумать решение одной проблемы. Император посчитал: кто придумал, тот пусть и применяет в деле. Технически пришлось присвоить мне титул полномочного представителя Императора. Дело осложнилось тем, что титул этот пожизненный.
В последний раз, когда Император вспомнил обо мне, было не здорово. Кризис был так себе, и я даже справился. Не сразу, и нельзя сказать, чтобы окончательно. Виновные были наказаны, но как-то все это мало походило на хорошую работу. Сейчас у меня появился шанс восстановить реноме или получить место на Александринском кладбище.
Я смотрел в зеркало и в какой-то момент понял, что на самом деле передо мной череп, обтянутый кожей и мясом. Привычка примерять на себя новые обстоятельства. Я уже готовил себя к тому, чтобы стать просто черепом – без мяса и без кожи.
Тончайшая ткань рубахи, костюм – почти невесомый, но все равно вспотел я почти мгновенно. Пять ступенек и два метра от нашей миссии до автомобиля, а уже остро нужно в душ. Зачем я туда еду?
Мой переводчик – Масун. Все время кажется, что я его отвлекаю от чего-то важного и нужного. Он всегда идет чуть быстрее, не потеет, не пьет и не устает. Если бы у меня был остро нелюбимый и при этом приемный племянник – я бы вел себя с ним примерно так, как этот тип со мной. Хуже всего, когда он, пытаясь мне понравиться, улыбается. Он думает, что это улыбка – когда губы растянуты, но рот практически закрыт, за счет чего становятся видны его клыки. У местных довольно развитые клыки. А ведь с мясом на этом бесконечном пляже – большие проблемы. Ни птиц, ни каких-нибудь местных антилоп. И зачем им клыки? Лучше об этом не думать.
Масун попробовал улыбнуться еще шире, отчего глаза у него стали еще более узкими, того и гляди надорвет какую-нибудь мимическую мышцу. Это он от радости, что приехали. Остановка первая – Дворец Воинов. Дворец – просто потому, что другого слова для обозначения не-хибары у них тут нет. Всё – дворец. Большая хибара – тоже дворец.
Для начала мне предложили полностью раздеться и надеть на себя доспехи воина. Доспехи были грубой темно-синей тканью с отвратительным запахом, и… кто-то сразу меня укусил. Какая-нибудь местная разновидность клопа. Вероятно, он же кусал и Феликса Геймана. На голове у меня было сооружено что-то, пытающееся упасть и по ощущениям напоминавшее клубок змей. Иногда оно шипело.
Следующая остановка – Дворец Жен. Тут все просто – ходи, любуйся и старайся не обращать внимание на шипение чуть выше моей прически и на красоты, открывающиеся перед глазами. Жены были большие и толстые, говорить комплименты становилось все труднее, но сказать что-то нужно каждой, и, как я понял, важно было не повторяться. Комплименты здесь были приняты в духе: «О королева луны, гибкая, как тростник, стройная, как бамбук…» Знать бы еще, что у них хорошо, а что плохо. Может, у них гибкость и стройность не приветствуются. Не факт, что жена должна быть умна или трудолюбива. Выкручивался от противного – перечислял, какой мужчина хотел бы иметь такую жену. Рассказал про всех известных мне выдающихся личностей – длинные ножи в руках охраны остались в ножнах – получилось?
Кажется, впервые в Эдеме я был рад оказаться под открытым небом. Все в этой жизни прекрасно в сравнении с обитательницами Дворца Жен и необходимостью их хвалить. Ну, кроме поездки в Храм.
– Масун!
Переводчик снова был мне рад, он смотрел на меня с ожиданием. Первый, кто обрадуется моей ошибке, будет он. Может, и ребра обгрызать будет первым – вон клыки какие. Нет, пожалуй, не буду давать шанса – очень хотелось перенести посещение Храма на другой день, но не этого ли он ждет?
– Масун, ты расскажешь мне про ваш Храм?
– Да, господин полномочный представитель. Но лучше это делать прямо в нем.
Попытка не удалась, но попробовать ведь стоило?
Космическая разведка выдала замечательные снимки барханов, как будто вида снизу и сбоку нам не хватало. Большие суммы, перекочевавшие в карманы местных жителей, в обмен тоже дали не особенно много – одно большое ничего.
ebooksa