Он отхлебнул кофе, но счел его слишком горячим.
— Это был последний всплеск, — пробрюзжал он. — Некоторые выходят до сих пор, да и те перешли на заметки типа публикуемых в «Цинике» и «Иконокласте». Я тут продал на прошлой неделе одну штуку в «Проказливый плейбой» — как избежать призыва в армию.
— Как избежать призыва?
— Вот именно. Существует множество способов. Некоторые даже законны. Один из них — совершить хулиганский поступок. Стащить аэрокар или что–нибудь еще. Ты попадаешь на учет в полицию, а преступники в армии не нужны. Или можно «закосить» на медицинской комиссии, принимая сердечные стимуляторы. Или я знаю парня, который не возражал против призыва, но, попав на призывной пункт, стал все время шататься по баням. В конце концов он предстал перед местными медиками, которые его спросили: «Нравятся ли вам девушки?» Он ответил: «Надеюсь, у них все в порядке», и это был конец его военной карьеры. Потом…
— Мне все это известно, — прервал я. — Я имел в виду другое — мне странно, как они могли подобную статью напечатать?
Его косматые брови полезли вверх.
— А почему бы и нет? У нас свободная страна.
— И с каждым мгновением становится все свободней.
Он снова попробовал кофе, нашел, что тот остыл достаточно, и помахал в мою сторону ложечкой.
— Есть лишь одна причина, по которой существуют законы о воинской повинности, — сказал он с важным видом. — Все из–за того, что твои сограждане не настолько глупы, чтобы служить добровольно. Когда последний раз в нашей стране кто–нибудь пошел служить добровольно?
— Ну, есть кое–кто…
В ответ на мое замечание он неприязненно покачал головой.
— В наши дни те парни, которые идут в армию добровольно, настолько пустоголовы, что они там просто не нужны. Военным нужны люди хоть с толикой мозгов. Канули в Лету те времена, когда коэффициент интеллектуальности у сержантов был ниже девяноста.
— Некоторые идут в армию ради карьеры, — сказал я. — Через двадцать лет ты уходишь в отставку с пенсией и самыми разными льготами.
— Конечно, — согласился он, уже теряя интерес к предмету обсуждения, — но это только исключения. Они не идут из–за таких обветшавших понятий, как патриотизм. Они идут, чтобы застраховаться. И ты можешь себе представить, что это за люди, которые готовы в течение двадцати лет слушать армейский треп о том, что они здесь получат больше, чем где–либо, только потому, что не способны выжить на гражданке. — Морт презрительно фыркнул.
Он поднялся и отправился на кухню за очередной порцией кофе.
Когда он возвратился, я спросил:
— Морт, а над чем ты работаешь сейчас?
— Парочка вещей. Серия, отчасти касающаяся политики. Пахано–перепахано, но я даю это под несколько другим углом.
— И что там о политике?
ebooksa