Он откинулся на спинку стула, помолчал и заговорил размеренным голосом:
— Мистер Бадер, русская революция 1917 года победила благодаря стечению обстоятельств. История не была готова к выходу большевиков на сцену. Во многом для последователей учения Маркса и Энгельса, да и для мира в целом, эта революция оказалась трагедией. Экономика России была подорвана первой мировой войной; прибавьте сюда еще слабость правительства. Ленин получил возможность, о которой до тех пор мог только мечтать. Выступая на Съезде Советов, он заявил, что теперь, когда большевики взяли власть, их задача — построение первого в мире социалистического государства. Он ошибался, мистер Бадер. В то время Россия не была готова к социализму, и никакое правительство не смогло бы его построить. Социализм, чем бы вы его не считали — блажью, злом, нелепостью или невозможностью, предполагает высокоиндустриализованное общество, каковое в России отсутствовало.
Он сделал паузу и посмотрел на Рекса.
— О"кей. Пока вы не открыли мне ничего нового, — сообщил тот.
— Я понимаю. Заметьте себе, мистер Бадер, что старые большевики были идеалистами. Революционеры в первом поколении, готовые погибнуть за свои, пусть даже ошибочные, убеждения. Многие и в самом деле погибли, когда пришло второе поколение, которое возглавлял Сталин. Он и сам как будто принадлежал к старым большевикам, но был достаточно умен и потому принялся планомерно уничтожать своих прежних товарищей. Его поколение было вторым поколением партократов, которые ставили перед собой задачу модернизировать отсталую Россию и подготовить ее к истинному социализму. Третье же поколение партократов, мистер Бадер, Ленин назвал бы оппортунистами чистой воды. Старые большевики устанавливали себе зарплату не больше той, что получал на заводе обычный механик. Суммы же, которые выплачивались представителям «младого племени», ничуть не уступали окладам западных специалистов. Так зародился, если воспользоваться термином югослава Милована Джиласа, новый класс. Более того, этот новый класс занялся самоувековечиванием. Дети партократов обучались в лучших школах, вступали в партию и со временем занимали самые прибыльные посты. Постепенно такое положение дел стало правилом. Партия превратилась в правящую касту.
— Мне все это известно, — нетерпеливо заметил Рекс.
Пожилой человек снова кивнул.
— По мере же индустриализации общества ситуация все более стала напоминать ту, которая существует на Западе. Как капиталистам старого типа уже не по силам совладать с транскорами, так и политикам Советского комплекса не сдержать промышленного взрыва. Политики не могут управлять производством, мистер Бадер. Для этого требуются ученые, техники, инженеры, квалифицированные механики — словом те, кого вы называете должнократами. Энергичные, с высоким коэффициентом интеллектуальности. Энергии у политиков часто хоть отбавляй, но просто удивительно, что только у единиц из них высокий КИ. Очевидно, чтобы стать политиком, много ума не надо.
Он перевел дух и заговорил медленнее.
— Время партократов, мистер Бадер, сознают они это или нет, прошло. Нам, тем, кого вы на Западе называете должнократами, от них больше вреда, чем пользы. Будущее за транскорами. Государственные границы отжили свое.
— О"кей, — заключил Рекс. — Что же мне передать мистеру Роже?
Председатель помедлил с ответом, поглядел на своих коллег. Некоторые кивали, но все хранили молчание. Неразговорчивая попалась компания, подумал Рекс.
Председатель повернулся к нему:
— Это дело не пяти минут, но чем скорее мы начнем, тем лучше. Поторопите мистера Роже с проведением через ваш Конгресс билля об интернационализации средств связи. Если этот законопроект пройдет, то наверняка будет организован международный симпозиум, и партократам волей–неволей придется согласиться на наше в нем участие. Они, быть может, попробуют повернуть процесс вспять, но мы, советские должнократы, приложим все силы, чтобы этого не произошло. Нам кажется, что популярность этой идеи приведет в конце концов к ее триумфу. Если же по данному вопросу будет достигнуто соглашение между правительствами Запада и Советского комплекса, то встанет задача создания транскоров нового типа, с базой скорее всего в Швейцарии. Вот этот вопрос, мистер Бадер, мы и хотели бы обговорить с нашими западными коллегами. Обговорить и выработать планы на будущее. На очереди — транспорт. Скажите все это мистеру Роже.
— О"кей, — согласился Рекс. — Да, я хотел спросить… Что здесь делает полковник Симонов? Мне как–то не по себе от того, что мы обсуждаем такие важные дела в его присутствии.
Рексу ответил сам Симонов:
— Среди бюрократов Советского комплекса хватает таких, как я, Бадер. Не скажу, что все, но многие ожидают смены власти. Да, в высших государственных эшелонах процветают кумовство и местничество, но мы, те, кто на самом деле работает, вовсе не идиоты. Сотни и тысячи людей ничего не имеют против всемирного правительства, которое опиралось бы на транскоры. Вряд ли стоит пояснять, что я отношусь к их числу.
— Но как же ваше сотрудничество с Дэйвом Циммерманом?
— Нам интересны идеи, которые он выдвигает. Поймите: когда партия лишится власти, нам в Советском комплексе придется создавать новые общественные институты. Разумеется, о возврате к царизму или к классическому капитализму никто не говорит. Что касается меня лично, то мне не особенно по душе и ваша штатовская диспозиция с одним голосом за один заработанный доллар.
— Что же, по–вашему, необразованный чернорабочий может управлять государством с тем же успехом, что и физик–ядерщик? — поинтересовался Рекс.
ebooksa