Карьерский оборотень

Егоров легко перемахнул через подоконник и черной молнией помчался вдоль забора по улице. Дождь не пугал его — дождь это кстати, следов не останется.

Красные глаза отлично видели в темноте. Деревья, заборы, кусты, лавочки — все, что, днем было разноцветным, теперь стало однообразно голубым, мерцающим, будто не ночь, а хмурое утро стояло над поселком.

Егоров легко перемахнул через забор Косого Васи, в три прыжка приблизился к двери. Она оказалась незапертой. Косой давно уже решил, что воровать у него нечего, следовательно, думать о замках и запорах — дело ненужное, отвлекающее от главной заботы: где бы найти выпить.

Черная когтистая лапа одним ударом распахнула дверь. Пахнувший навстречу тяжелый запах не смутил Зверя. Он ворвался в комнату, опрокинул стоящее у двери ведро с водой. Сбоку у стены храпел на рваном одеяле Косой Вася. Грохот разбудил его. Ваня открыл глаза и пробурчал спросонья:

— Мужики… козлы драные… какого хрена гремите тут? Не видите — я отдыхаю. — Он потянулся и сел на кровати, сообразив, что гости могли прийти с бутылкой. А иначе зачем им вообще приходить к нему?

Увидев черное чудовище с горящими глазами, Косой дернулся назад, прижался спиной к стене.

— Что за хренотень?.. — пробормотал он. — А ну… пошел вон! Я т-тебе покажу!..

Больше он ничего сказать не успел. Черная лапа толщиной с ручищу Косого метнулась к его лицу, длинные, острые когти в одно мгновение располосовали его до кости. Брызнула кровь, Косой замычал, пытаясь закрыться ладонями, но в это мгновение страшные челюсти сомкнулись на его горле. Обмякшее тело мешком повалилось на грязное одеяло.

С утробным рычанием Зверь вонзил клыки в обнаженную грудь Косого, раздирая ее с силой и яростью. Через минуту все было кончено.

Зверь медленно отошел назад к столу, заваленному грязной, давно не мытой посудой, торжествующе посмотрел на содеянное, облизывая окровавленную пасть.

Потом выскочил во двор, перемахнул через покосившийся забор и помчался по улице. Егоров знал, где живет пожилой учитель пения Леонид Поликарпович. Во время первой прогулки Катя рассказывала ему о местных знаменитостях. Леонид Поликарпович был не то чтобы знаменитой, но колоритной фигурой. В Карьере все знали, что старик любит выпить и на уроках частенько страдает похмельем, и хотя пение — не предмет первой необходимости, многие поколения учеников, вырастая, окончив школу, о Леониде Поликарповиче не забывали.

Егоров перемахнул через красный штакетник. Дворовый пес, выскочивший было с лаем из будки, жалобно заскулил и тут же метнулся обратно. Егоров и головы не повернул в его сторону. Огромными прыжками промчался по двору и прыгнул в широкое окно веранды. Затрещали оконные перегородки, зазвенело разбитое стекло. Рыжая кошка с истошным воплем бросилась под диван. Зверь замер перед закрытой дверью в комнату — она была довольно прочной и открывалась наружу.

— Мурка! — из комнаты раздался ворчливый голос. — Опять на стол залезла и посуду побила? Ох, накажу я тебя, киска!

За дверью раздались шаркающие шаги, она распахнулась, и старик в полосатой пижаме, подслеповато щурясь, потянулся рукой к выключателю. Егоров прыгнул молниеносно и точно, челюсти сомкнулись на худом горле старика.

Леонид Поликарпович умер мгновенно, не успев даже понять, что произошло. Егоров не стал разрывать его тело — Зверь уже насытил свою ярость.

На улице шел дождь. Холодные капли освежали разгоряченное тело, смывали кровь с оскаленной пасти. Черной молнией Егоров мчался к старому карьеру.

Баба Лиза сквозь сон услышала, как кто-то тяжелыми прыжками промчался по двору. Решила, что причудилось, со вздохом перевернулась на другой бок. Но вскоре спохватилась: а вдруг это ее Трезор вернулся? Набегался, загулялся, да и прибежал домой? Кряхтя и охая, поднялась с кровати, подошла к окну, долго всматривалась в ночную темень — никого. Накинула на плечи старую фуфайку, вышла во двор.

— Трезор, Трезор, — позвала негромко.

В ответ — ни шороха, ни звука. Только дождевые капли уныло барабанили по листьям старой яблони. Старушка подошла к собачьей будке, заглянула внутрь — будка по-прежнему пуста. Тяжело вздохнув, баба Лиза поплелась в хату. Бросив взгляд на кухню, увидела, что окно в комнате, которую занимал квартирант, распахнуто настежь. Хоть он и закаленный человек, а все ж непорядок, да и подоконник весь мокрый, вода небось натекла на пол. Куда ж это годится!

Она направилась к кухне, осторожно, не включая света, прошла переднюю комнату, приоткрыла дверь во вторую. И ахнула, испуганно прикрыв ладонью рот. Там на полу ничком лежал голый мужчина. Глаза уже привыкли к темноте, но все же нельзя было разобрать, Володя это или кто другой. Тошнотворный запах крови ударил в нос.