Она смотрит мне в глаза и ждет.
Я крепко держусь за Стену.
И тогда она улыбается. Она грустно улыбается и уходит. В ту сторону, куда мне еще предстоит ползти и ползти. И растворяется в воздухе.
09
– Сет. Еще острия.
Сет это я. Я носильщик. Я медленно поднимаю руку, завожу ее за спину и нащупываю в заплечной сумке три острия, связанные друг с другом волокнами можжевельника. День только начался, и сумка еще полна. Ее лямки режут мне плечи. Она тянет меня прочь от Стены, поэтому с утра я особенно тщательно распластываю тело на каменной поверхности. Холодный камень прожигает мое тело насквозь, снег слепит глаза, пальцы коченеют на ледяной поверхности, но я крепко сжимаю можжевеловую веревку и думаю. Я думаю о Легком, память о котором выветривается из моей головы с каждым днем. О Ворчуне, которого уже давно нет с нами, и которого я почему-то не люблю. О Каине, который все еще плетет веревки и ждет в темноте пещеры с каменным козырьком неизвестно чего.
Позавчера:
Гранат
– Все становится пылью. Лист граната высыхает и рассыпается в пыль. Земля, прокаленная солнцем. Камень под резцом камнетеса или под копытами лошадей. Все.
Абас разжал кулак, и пыльное облачко улетело в дальний угол двора.
– А человек? – спросил Эфрон.
– Человек? – раб повернул лысую старческую голову, зацепил скрюченными пальцами натирающий шею ошейник, поправил вставленный под него кусок ткани, задумался.
– Абас! – закричала с заднего двора старая Суваис – бабка Эфрона. – Иди за водой!
Раб неловко поднялся и заковылял за угол, стараясь не попадать в тень. Солнце уже встало, но утренняя прохлада еще таилась у каменных стен. Эфрон отбросил в сторону высохший ствол абрикоса, из которого собирался сделать рукоять для мотыги, и вошел в дом. Мать сидела на скамье у окна и вытягивала из кудели тонкую нить. Постукивало веретено по колену. Жужжала муха, путаясь в откинутом пологе.
– Эфрон. Возьми осла, корзины, позови Каттими. Надо снимать виноград.
– Но Каттими с овцами!
– Абас сменит ее. Принесет пару кувшинов воды и сменит.
Мать подняла глаза. Самая красивая неситка от Галиса до Хаттусаса. Даже теперь, когда паутинка морщин поселилась вокруг глаз. Нигнас вздыхает, когда Эфрон приходит к нему в мастерскую, чтобы упражняться на заднем дворе во владении мечом. «По-прежнему сияют звезды в глазах чудесной Хастерзы» – спрашивает всякий раз. «Сияют!» – гордо отвечает Эфрон. «Передавай ей поклон!» – просит Нигнас. «Она ждет Цохара, моего отца!» – говорит Эфрон. «Пять лет! – горестно качает головой Нигнас, – Пять лет прошло!» «Но гранат по-прежнему плодоносит!» – с улыбкой отвечает Эфрон. «Долгих лет жизни твоему дереву, Эфрон!» – вздыхает Нигнас.
– Эфрон! – повысила голос мать. – Ты слышал мои слова?
ebooksa