Призраки и пулеметы ,

22
18
20
22
24
26
28
30

Кэле доволен. С комфортом, первым классом возвращается он домой.

В путь!

В разрушенной ходовой рубке сам собой проворачивается вентиль продувки. Открываются заслонки на цистернах балласта, выпуская ненужный теперь флогистон.

Айзек недоуменно оглядывается на происходящее. Тряска. Легкость в груди. Эйфория. Айзек закрывает глаза, и его личная реальность продолжает движение по собственной траектории. Доктору Айзеку Айзеку – как и всякому человеку на пароходе – осталось только одно мгновение. Но в это мгновение он проживет целую жизнь – человеком, который выполнил свое предназначение. Таково милосердие Кэле.

«Бриарей» поднимается в эфир.

Едва пароход покидает изнанку, черный лед принимается пожирать все на своем пути. Жадно оплетает тела доктора Айзека Айзека, капитана Удо Макинтоша, мертвой Аяваки, пассажиров, Мозеса, умкэнэ…

Огромная черная тень каракатицы отрывается от «Бриарея», растет, закрывая собой звезды. Замирает как будто в раздумьях, оглядывается на агонизирующий пароход. Оставить его медленно умирать под гнетом безумия черного льда или…

Сегодня на обед у Кэле весь Млечный Путь. А «Бриарей» будет маленьким аперитивом.

Кэле возвращается.

27. Капитан Удо Макинтош разрушает воскыран

Макинтош открывает глаза. Он снова лежит на снегу. Рядом нетерпеливо расхаживает медведь. Смотрит на Макинтоша хмуро и, судя по всему, едва сдерживается, чтобы не проучить капитана как следует.

Увидев, что Макинтош проснулся, медведь уносится прочь. Останавливается в сотне ярдов и тотчас бежит обратно, набирая скорость. На последнем участке – ярдов за десять до стены – медведь ловко разворачивается и боком врезается в стену, поднимая облако пыли.

Медведь смотрит на Макинтоша так, что иного толкования нет: твоя очередь, капитан.

Макинтош обходит часовню по кругу. Уродливая, построенная наспех, но крепкая – ее и тремя такими медведями не прошибешь, не то что одним капитаном.

Макинтош хватается руками за плющ. Тянет его, рвет, отбрасывает. Пробует расшатать освобожденный камень. Снова рвет плющ, снова пробует. Ладони кровоточат, но Макинтош не останавливается. Медведь – сообразительный! – рвет плющ зубами.

Внутри яростно бьется о стену птенец. Волнуется. Помогает.

Проходит целая вечность – и вот один из камней под давлением рук Макинтоша подается, немного сдвигается внутрь. В этот самый момент наступают сумерки.

Макинтош оборачивается. Горизонт затянут черным. Черные щупальца ползут к ним – по небу, по земле, по воздуху.

Из-под ног Макинтоша начинает расти и сковывать стену новый плющ – на этот раз черный. Ледяной.

Ну уж нет.